от Николашеного тела.
Как только изумительная попка Оливии касается поверхности дивана, её ножки тут же взмываются вверх и в стороны, а шаловливые ручонки раздвигают губки пизды, призывая Николашу не медлить, не ждать у моря погоды, попутного ветра парусам, прихода курьерского и конца света, а немедленно приступать к фэксу-сексу-брекекексу, не мучая более ожиданием маленькую нетерпливую девочку.
Николаша сорвёт с себя брюки, трусы и рубашку, Оливия освободится от немногочисленных одежд, и Николаша ворвётся своим передним мужским половым хуем в смазанную всеми немыслимыми соками пизду. Оливия закинет ножки Николаше на шею и станет подмахивать попкой ему навстречу...
Дальнейшие часа 3—4 понятны и предсказуемы. Будут и оральные, и анальные ласки, и непроизвольный переход-падение с дивана на красный ковёр, и постоянная смена поступательно-ебательных поз, и обоюдные заверения в полном удовольствии и обещании новых...
ВАРИАНТ ВТОРОЙ. Зимний.
Оливия прорвётся к Николаше сквозь снег и ветер, и звёзд ночной полёт... Сильная метель будет сбивать её маленькое тельце с ножек, заметать снегом, инеем, градом, песком и листьями. Но охота пуще неволи — кто ещё выебет Оливию лучше Николаши? А никто!
И вот наконец Оливия входит в скромную Николашину обитель на первом этаже блочного хрущовского домика. В валенках, в шубе, в тёплых сиреневых трусах с начёсом, в меховой шапке, усугубленной шерстяной шалью, перевязывающий Оливию крест на крест и завязанной на поясе, бедная женщина не может даже поцеловать любовника, потому что губы не слушаются, ломаются, осыпаются и требуют водки. Ещё нежные губки почти не смыкаясь, произносят несколько непечатных слов, проясняющих мысль, что Оливия в гробу видала такую погоду, жизнь, климат, город, Николашу и эту еблю, из-за которой приходится так страдать... Николаша немедленно подаст Оливии гранёный стакан водки и солёный огурец, Оливия это всё употребит, морщась и крякая. Николаша отберёт у Оливии посуду и начнёт Оливию разоблачать. Сначала он развяжет на пояснице шаль. Потом эта шаль полетит в угол. Потом он снимет с Оливии шапку. Шапка полетит в тот же угол. Защёлкают в проворных ручках пуговицы шубы. Шуба падёт на пол тяжело и мокро, и там останется, потому что на фиг в дальнейшем шуба? Нет, в дальнейшем шуба не будет им нужна!
Теперь очередь валенок. Это будет сложный процесс, потому что валенки примёрзли к заслуженным Оливиным ножкам, и снимать всё это придётся осторожно и долго... Но и с этим Коляша справится, уверяю вас! Дальнейшее тоже будт сделано с особым тщанием и привередливостью. Снята будет первая кофта, второй свитер, третий джемпер... Ватные штаны тоже не останутся на Оливиных чреслах, отнюдь! Вязанные носки, шерстяные колготки... и вот они вожделенные ножки, пока ещё синие, но ничего. Трусы с начёсом нам тоже сегодня уже не актуальны, ну их!... Вот Николаша и докопался до дрожащего девчоночного тела, которое обязан будет в дальнейшем вполне удовлетворить!
Но сначала необходимо Оливию привести в летнее состояние, ох как нужно! Николаша возьмёт содрогающееся женское тело, забросит его на плечо и отнесёт в уже готовую горячую ванну. Погрузит туда свою возлюбленную и включит кипяток, струящийся из крана...
Оливия ещё некоторое время будет приходить в себя от этого невероятного перехода — из полярных льдин в несусветную теплынь. Потом расслабится и отдастся горячей водичке, согревающей её потрясённые мировым холодом внутренности. Николаша, конечно, наладится таскать Оливии из кухни и остальных помещений всё, что женская душа потребует. Тут будет и чашечка горячего ко-о-офе, и сладкого ча-а-ая, и согревающей во-о-одочки, и коньячка с лимо-о-ончиком. При этом Николаша всё время будет погружать свои ладошки в воду и трогать Оливию во все интимные местечки, стараясь пробудить в ней страсть, вожделение и ебливость.
И
