брызнула в лицо ЕЕ и стекла на крышку унитаза и на пол. Ленка не остановилась.
— Не хочешь пить, будешь, есть, — усмехнулась Ленка, — Но сначала убери за собой. У тебя красивые волосы, ложись на пол, поближе к луже.
Ленка взяла ЕЕ за волосы и стала вытирать ими мочу с пола. Волосы хорошо впитывали и быстро намокли.
— Ты отличная половая тряпка. Ну что, начнем кормить?
Ленка оторвала кусок туалетной бумаги. Она провела им по крышке унитаза и поднесла к губам ЕЕ.
— Скажи А.
Ленка взяла ЕЕ за подбородок и запрокинула голову. Пальцами одной руки разжала рот ЕЕ и придавила язык, а другой рукой засунула бумажку глубоко в горло. ЕЕ поперхнулась и хотела выплюнуть. Тогда Ленка зажала ей нос и закрыла рот ладонью:
— Глотай, сучка.
Ленка стала трясти голову ЕЕ:
— Ну, давай.
У ЕЕ выступили слезы, и она проглотила.
— Непослушная сучка. Будем учить, — съехидничала Ленка, и оторвала еще кусок бумаги.
Она намочила его так, что с него капало. Может поэтому, с ним получилось легче. После третьего или четвертого куска Ленка издевательски улыбнулась:
— Да ты совсем голодная, хочешь какашку? Вижу, хочешь.
Я вышел и оставил их вдвоем.
На следующий день случилась лаба по химии. Занятия проходили в «химической». В принципе это обычная аудитория, только с раковиной. Пришло человек 20. Я сел сзади около прохода. Ленка что-то оживленно рассказывала девчонкам.
— ... на полу, на коленях и она проглотила, — доносилось до меня.
Все ждали ЕЕ, а на доске красовалось: «Евгения Евгеньевна — интелигентная сучка!» Вошла ЕЕ. На ней был все тот же синий костюм и чулки. Что было под юбкой, ты скоро узнаешь.
— Здравствуйте, Евгения Евгеньевна, — сказала Ленка.
— Здравствуйте, — бойко ответила ничего неподозревающая ЕЕ.
И тут она заметила надпись. Схватила тряпку и стала стирать. Выяснилось, что надпись была сделана вовсе не мелом, и стереть ее не удавалось. Тогда ЕЕ заметила:
— Слово «интеллигентная» пишется через два «л».
«А слово «сучка» — через «ы», — подумал я.
ЕЕ принесла из лаборантской листки и раздала их. Дальше пара проходила как обычно и, кроме надписи на доске, ее ничто не отличало от других скучных пар. ЕЕ прохаживалась по рядам. Когда она прошла мимо меня, я быстро расстегнул ей молнию на юбке и попытался стянуть юбку вниз. Как и задумывалось, ЕЕ успела среагировать и подхватила юбку. Тогда два парня, сидевших спереди, схватили ее. Один обнял ее за пояс, прижав руки, а второй уцепился за щиколотки. Я спокойно спустил ей юбку. ЕЕ заговорила:
— Что вы делаете, прекратите!
Никто не слушал. Ей перешагнули ноги через упавшую юбку. Когда юбка оказалась у меня в руках, ее отпустили. Она осталась стоять в одних трусиках и чулочках.
Трусики были замечательные. Темно-розовая атласная ткань плотно прилегала к не загоревшей коже. На бедрах трусики сходились в узкую полоску. По вырезу ног шли кружева. Трусики были маленькие. Сзади они обтягивали ягодицы только до половины. Спереди было еще меньше. Надо было гладко подбриться, чтобы выглядеть в таких трусиках прилично. И, действительно, от вчерашнего холмика не было и следа. Белый лобок ЕЕ просвечивал через кружева трусиков. А тонкая ткань посередине забилась в ее щелку. «Наверняка, она одела эти секси-трусики не просто так, — подумал я, — Есть какой-то повод».
ЕЕ дернулась ко мне в надежде отобрать юбку. Я быстро кинул ее на другой конец аудитории. ЕЕ побежала туда, но там ее юбку подхватили и опять перекинули.
— Отдайте, пожалуйста, — просила ЕЕ.
Никто не собирался ей ничего отдавать. Вместо этого все смотрели, как она бегает в одних трусиках туда-сюда. Я встал около раковины и открыл кран. Когда юбка оказалась у меня я, не долго думая, сунул ее под воду. ЕЕ, конечно же, бросилась ко мне спасать свою юбку.
