Глава 3. Проводница.
Потом были слова благодарности, платонические прикосновения и прощальные поцелуи. Ребята отправились в часть, до которой надо было ещё добраться, а Мария, еле передвигая ноги, пошла в душ, давая себе клятву, что до завтрашнего поезда не пойдёт никуда, будет спать, лакомиться остатками с праздничного стола и опять спать, спать, спать. Так она и сделала чуть не проспав на вокзал, где её ждал с цветами Виталий. Её дорожная сумка стала гораздо легче, поэтому они не пошли раньше времени в купе, а стояли на перроне.
— Серёжка обещал проводить тебя тоже, но его не отпустили, сказал Виталий.
— Не беда, передашь ему мой привет и этот поцелуй, мать поцеловала сына в уголок губ.
— Мама, даже не знаю как тебе сказать, я очень много думал последние сутки, но это было так здорово, что я... , ну в общем не жалей ни о чём. Я по-прежнему тебя очень уважаю и люблю, как мать и как женщину, чудесную женщину!
— Спасибо, сынок. Ты и твой друг дали мне возможность вновь почувствовать себя молодой и желанной, как будто Вы вернули меня с помощью машины времени на двадцать лет назад. Я только сейчас поняла, как мне этого не хватало!
Они нежно и с благодарностью посмотрели в глаза друг другу.
— А теперь Виталий, пожалуйста, возьми мою сумку в руки, иначе все на этом перроне увидят, что твоя «машина времени» вновь готова к делу.
Молодой человек проследил за смешливым взглядом матери и только тут вспомнил про своего дружка, который поднял голову и сильно выпирал в просторных солдатских галифе.
В этот момент к ним подбежал запыхавшийся Сергей, он поцеловал Марию в щёку, протянул ей букет «клумбовых» цветов и выпалил...
— ротного еле уговорил на час отпустить...
На перроне началось движение людей, которое обычно предшествует отходу поезда. Ещё раз поцеловавшись с ребятами, Мария подала билет проводнице и прошла в вагон, бросила сумку на нижнюю полку купе и вышла в коридор, чтобы помахать ребятам из окна. Поезд плавно тронулся, и солдаты пошли вслед за ним, говоря ей что-то и прощально вскинув руки, она отвечала им тем же. Очень быстро закончился перрон, последние улыбки, взмах руки и вокзал вместе с ребятами остался позади, а впереди, после недолгой дороги, Марию ждала неизвестность.
Как она расскажет обо всём Николаю? Нужно ли об этом ему говорить? Как они будут жить, когда сын вернётся из армии? Смогут ли они вообще жить все вместе? Эти невесёлые мысли медленно проплывали в её сознании, а за окном поезда проносились поля и рощицы уже загородного пейзажа. Из раздумий её вывел грудной голос проводницы...
— женщина, Вы бы прошли в купе, Вас тут в проходе затолкают.
Мария посмотрела на неё, это была та самая проводница, которой она отдала свой билет. Возможно, она была ровесницей Марии, тёмноволосая и кареглазая, чуть ниже её ростом, родом, наверное, с юга России.
— Да, да, ответила Мария, вошла в своё купе и обвела взглядом соседей.
Неопрятного вида женщина с двумя беспокойными детьми, необъятных размеров мужик, который, разложив еду на столе, уже что-то ел, ещё кто-то устраивался на верхней полке. Ночь будет бессонной, констатировала про себя Мария. Она обернулась, чтобы закрыть дверь купе и встретилась взглядом с проводницей. Та ещё стояла в коридоре и неожиданно спросила Марию...
— Вам ведь утром уже выходить? Хотите ко мне в купе?
Немного растерявшись от такой заботы, Мария, тем не менее, кивнула и, взяв свою сумку, отправилась вслед за проводницей в конец вагона. Скучно ей, наверное, одной, подумала женщина, проходя в тесную келью проводницы. Здесь почти всё было как в купе для пассажиров, только поменьше... маленький столик у окна, одна полноценная нижняя полка справа, на другой полке можно было только сидеть, весь левый угол занимал какой-то агрегат, внизу печка, вверху какие-то шкафы. Заметив, что её гостья не
