нёбо, заливая горло, а она продолжала ласкать его губами и языком. Вкусно: непривычный, но вкусный вкус! Парень отдышался с трудом и благодарно поцеловал, слизав с ее губ свою сперму.
— Однако это был шикарный миньет! — с некоторым трудом проговорил он.
— Теперь твоя очередь получать наслаждение! — с этими словами он развернул ее спиной, нагнул и начал трахать ее пальцами, а языком ласкать анус.
Ей же хотелось уже почувствовать в себе его член. Он понял это, выпрямился и, не вынимая пальцев из влагалища, прижал головку к ее анусу и легонько нажал.
— Ну же, девочка моя, расслабься, тебе уже не будет больно!
— Ты же сама этого хочешь, ты хочешь почувствовать, как мой член упрется в матку.
— Ты вся течешь! — продолжая говорить, он сильнее нажал на колечко ануса, и под напором нетерпеливого члена оно раскрылось, пустив внутрь головку. На миг он замер, давая ей привыкнуть к новым ощущениям и медленно начал двигаться глубже. О боже, это было потрясающе. Сумасшедшее чувство боли, наслаждения и какой-то заполненности, когда ее узкая попка раздвигалась, пропуская член внутрь себя. Он вошел в нее наполовину и вновь замер, прижав пальцами заднюю стенку влагалища к члену в ее попке.
— Тебе так нравиться?
— О да, еще, глубже! — это был стон.
Медленно, медленно он начал двигаться дальше. Он сам чувствовал, что готов взорваться безудержным оргазмом в любой момент, но ему не хотелось причинять ей боль и потому он, сжав зубы, продолжал эту медленную пытку. Еще глубже: и его член вошел в ее узкую попку на всю длину. Он начал двигаться назад: ох, звезды в глазах: еще несколько бережных движений и ее попа вполне приспособилась под его член и она начала сама двигаться ему навстречу. Его пальцы в вагине не двигались, он только прижимал матку к члену, когда загонял его на всю длину.
— Я чувствую, как сокращается твоя матка, ты скоро кончишь!
— Да, быстрее, еще глубже!
Одной рукой она держалась за прутья двери тамбура, а другой мастурбировала клитор. Их пальцы соприкасались, влажно скользили, и это придавало особой остроты всем ощущениям, что она испытывала сейчас.
— Ну же, девочка, кончай, я не могу больше двигаться в тебе, ты такая узкая и мокрая!
Он сильно и глубоко вошел в нее, вздернув ее рукой так, что она привстала на пальцы, и двинул членом под таким немыслимым углом, что вся ее матка оказалась зажатой между его пальцами и членом. Она подалась ему навстречу: еще глубже: и судорога его оргазма пошла по телу одновременно с ее оргазмом. Она почувствовала попой, маткой, всем телом, как мощная струя спермы ударила в глубине, вызывая к жизни мельчайшие нервные окончания, которые отозвались на эти движения диким, испепеляющим оргазмом, когда молчать просто невозможно. Крик сам рвется из горла и ломается тело в пароксизме наслаждения. Она бешено задергала попой, вертясь на его члене и пальцах, он почти не двигался, только крепко держал ее одной рукой за бедра. Вселенная вернулась на место, и звезды в глазах начали меркнуть. Он очень осторожно и нежно вытащил сначала член, а потом пальцы, напоследок прижав ее киску всей ладонью. У нее дрожали ноги и руки, стояла она с трудом, но она улыбалась улыбкой безумно довольной, удовлетворенной женщины. Он обнял ее, поцеловал в висок, потом пощекотал языком шею.
— Спрашивать, довольна ли ты, я даже не буду!
— И не надо! — ответила она.
Он взял ее за руку, и они пошли в купе. Он помог ей лечь, поцеловал и выключил слабый свет ночника. На утро его уже не было в купе, и она так и не увидела его лица.
— Да хоть Квазимодо, — решила она.
