на меня что называется как удав на кролика. Я покорно разворачиваюсь и иду к своему креслу, по пути придумывая как лучше отмазаться за невыполненный заказ. И Анька ведь стерва не предупредила. «Куда пошел то? Давай вон лучше на диванчик присядем. Все удобнее». На полпути останавливаюсь и сажусь на диван, который стоит у окна кабинета. Петренко неторопливо вынимает ключ из двери моего кабинета и закрывает ее изнутри. Сняв дубленку и оставшись в свитере, он садиться рядом со мной на диван.
«Слушай, Коля.» — говорит Петренко, положив ногу на ногу, а руку на спинку дивана, — «Если я заплатил за работу, которая должна быть сделана к вечеру в пятницу, то это означает ровно то, что я должен получить ее в пятницу вечером. И никак иначе. Понимаешь? Это у меня принцип такой. И я его строго соблюдаю. Мне абсолютно наплевать, почему ты, вместо того чтобы в поте лица заниматься моими бумагами, сидишь и разглядываешь каких то пидарасов. Но я думаю, что очень, очень не понравится твоему шефу. Или тут все уже в курсе, что ты гомик? А, Коля?». Рука Петренко уверено поворачивает меня за затылок к его лицу.
«Я Вас не совсем понимаю, Вадим Степанович. Мне очень жаль, что мы не выполнили Ваш заказ в срок, но у нас было очень много работы и я вам лично обещаю, что к утру понедельника все будет готово» — я пытаюсь высвободить голову из его крабьей руки.
«Лично? Лично это хорошо:» — цедит Петренко, еще сильнее сжимая меня за затылок. «Только обещаний мне твоих, Коля, мало. Я хочу чтобы ты, бля, надолго запомнил, что значит подводить уважаемых и очень занятых людей. Значит, любишь голых мужиков рассматривать. Дрочишь на них наверно? И в качалку, наверно, за этим ходишь, да? Там, же бля, куча голых мужиков. Качков любишь?» Он берет меня за подбородок и придвигает к своему лицу. «Слушай, а может и я тебе нравлюсь, а? Я то ведь еще тоже очень даже ничего, хоть и не молодой. Давай, проверим, Коля?» Он резко одергивает руку, отталкивая меня.
«Вставай, сука! И, бля раздевайся. Сейчас мы проверим, чего ты там не понимаешь.»
Я продолжаю сидеть на диване. Мой мозг отказывается верить, что все это происходит на самом деле и эти слова адресованы мне.
«Я сказал — встал и разделся, сученок» — Петренко бьет меня по затылку и я валюсь с дивана на пол. Встаю и начинаю раздеваться. Пальцы меня не слушаются. Раздевшись до трусов я застываю. «Ну!» — Петренко. Раздеваюсь полностью и не знаю куда деться. От недавней эрекции не осталось и следа, лицо горит огнем. «Да, видно, в качалке ты не только в душе хуи считаешь» — Петренко придирчиво осматривает мою фигуру — «хотя, конечно, руки надо еще подкачать. Становись на колени. Я чего, сам, что ли раздеваться должен. Ну ка, помоги старику. Давай-давай, работай» — Петренко снимает с себя свитер и рубашку, давая понять, что в этом ему моя помощь не нужна. У него отличная мускулатура и загорелое тело, практически лишенное какой либо растительности..
Снимаю с него ботинки и носки, которые к моему облегчению ничем не пахнут. Петренко взглядом показывает мне на свой ремень. Расстегиваю ремень, пуговицу на джинсах и ширинку. Стягиваю джинсы и он остается в одних черных трусах. Вроде семейных, но короче. «Ну давай-давай, шевелись! Уснул что ли?» — Петренко толкает меня в плечо и снимаю с него трусы. У него не длинный, но довольно толстый шланг с явно выраженной головкой, которая прикрыта на половину. Волос на члене и вокруг не много, видимо он их стрижет.
«Ну вот и молодец, сученок.» — Петренко тренко встает, берет свои джинсы и что то с ними делает. Кажется, снимает ремень. Так и есть. «Руки за спину» — командует он, и я чувствую как мои запястья крепко связываются ремнем. «Так то лучше.» — Петренко опять садиться на диван и широко расставляет свои волосатые ноги — «Ну, сученок, ползи к Папке» — командует он.
Я на коленях подхожу к дивану так, что оказываюсь между его
