Сквозь хлюпанье члена, ходившего во влагалище как поршень в цилиндре автомобильного двигателя, я слышал стоны девушки, выдававшие и боль и страсть, которые она испытывала.
В зеркале, висевшем на стене, я видел нас со Стейси — ее провисший живот со звенящим колокольчиком, вздымающиеся от частого дыхания ребра, бледное лицо, по которому бежали попеременно гримасы удовольствия и боли — все ее покрытое бисеринками пота белое и тонкое тело, распятое на фоне моей мускулистой и волосатой фигуры. Когда я достиг финала, мой хриплый рев слился с ее звонким протяжным криком.
Стейси перенесли на диван и развязали руки. После небольшого отдыха мы вновь приступили к любовным играм, и в заключительной позиции участвовали все шестеро. Один из братьев лег спиной на диван, на него спиной же легла Стейси, приняв его член в задний проход. Поверх нее лег Ш-ов, второй брат вложил свой корень ей в рот, а мы с третьим братом встали по сторонам от девушки, доверив ее тонким пальчикам наши мошонки.
Но это расположение меня не удовлетворяло — едва Ш-ов кончил, я оттащил графа в сторону, чтобы занять его место. Я хотел не просто трахать эту любвеобильную сучку, я хотел чувствовать ее всем телом, чувствовать членом ее влагалище, животом ее живот, грудью ее грудь с острыми сосками, губами ее соленые от спермы губы и находить языком ее язык в то время как наши тела постепенно сливаются в одно целое, в единое живое существо, живущее только страстью!
Когда все закончилось, и мы начали одеваться — медленно, неспешно, как разомлевшие после хорошей бани, — Стейси громко пукнула и тут же этому рассмеялась. Ее мелодичный смех потонул в раскатистом гоготе окружающих мужчин.
— Ну, что я говорил? — сказал мне Ш-ов, когда мы прощались возле моей кареты. — Штучка — первый сорт. Приходи восемнадцатого числа — у меня будет еще одна ягодка того же поля.
Я обещал быть непременно.
