отчего то, молчавших о природе своих «находок».Самым интересным было то, что такое положение вещей принималось ею как данность. «Святая простота», как сказал один парень, попавший в заботливые руки церкви Аркай. И умерший, кстати, при этом. Как бы она не хорохорилась количеством прожитых лет и полученных символов имени, она, все же, производила впечатление неугомонного подростка. Пусть и способного здорово орудовать кинжалом, ориентироваться в подземельях и... вызывать жгучее желание. Трогательная наивность вкупе с взрослыми, радующими глаз формами, заставляли воображение скользить по ее гладкой черной коже, забираться под одежду, хищно вдыхать крупицы ее аромата и наделять эротичными, стонущими нотками, ее певучий язык. А Жажда, до предела обострившая чувства, только подстегивала желание. Однако действовать силой было нельзя. Ее сопротивление только распалило бы моего внутреннего зверя, и я рисковал остаться в этих лабиринтах вместе с остывающим трупом. Нужна была хитрость. Или я все равно останусь рядом с трупом, на этот раз из-за голода.Осознание необходимой уловки пришло настолько внезапно, что я даже споткнулся. План прекрасно подходил к ситуации — говорить молоденьким девушкам то, что они хотели услышать, всегда было кратчайшим путем к их расположению. На чем я и собирался сыграть. Заранее отыскав в памяти необходимые слова чужого языка, чтобы не запинаться потом, я остановился и с сожалением в голосе произнес: — Прости меня. — За что? — встрепенулась она — Ты помогла мне освободиться от той твари, ведешь меня к своим, а я так и не поприветствовал тебя, как надлежит. — А у вас это происходит как то... по особенному? — спросила она. Как я и надеялся — ни тени сомнения. Приятно когда тебе верят. — Да. Есть особенное приветствие — знак безграничного уважения и доверия. Ты дашь мне вкусить твоей крови, чтобы она, смешавшись смоей, дала тебе право обращаться ко мне как к родичу. В противном случае я не смогу называть тебя сестрой, как ты того заслуживаешь.Она с готовностью выхватила кинжал, и направила было его к своей ладони, но я, жестом, остановил ее. — Не нужно. Есть безболезненный, и даже приятный способ. Главное — не бойся, — негромко произнес я, подходя ближе.Я аккуратно коснулся ее плеча, гладкая цвета безлунной ночи кожа, под моими пальцами слабо засветилась изнутри матово-серебристым светом. Провел дальше по ключице, к шее, а от нее по щеке к ушку, оставляя гаснущий шлейф за своими пальцами. Она чуть вздрогнула и резко вдохнула. Медленно, с ленцой, приближая лицо к ее шее, я чувствовал некое извращенное удовольствие в том, что оттягиваю момент укуса. Когда долгожданное наслаждение так близко, то ожидание скорее раззадоривает, чем тяготит. Она вздрогнула, когда сами собой удлинившиеся клыки пробили тонкую скорлупку ее кожи. Пряная, отдающая железом, напоенная магией кровь сначала слабо, а потом все сильнее переливалась от нее ко мне, сполна возвращая телу утраченное тепло, а душе — спокойствие. Чего не скажешь о чувствах. Внутри все кричало, стремясь выпить мою жертву досуха, касаться и вдыхать ее аромат, словно главной целью моего существования стало вобрать ее в себя полностью, до последнего оттенка чувств. Мое возбуждение передавалось Ае — ее дыхание становилось все быстрее, едва поспевая за колотящимся сердцем, а ноги дрожали, подгибаясь, так что она едва стояла на ногах. Когда я, наконец, оторвался от нее и открыл глаза, то с удивлением заметил пляшущие на стенах тоннеля разноцветные пучки света. Кажется ее насыщенная магическими потоками кровь, отчасти, влияла и на меня.Сама девушка, окруженная чуть заметным ореолом, взглянула мне в глаза, улыбнулась и... приоткрыв ротик, направилась к моей шее! Я едва успел остановить ее, мягко положив ей руки на плечи. — Нет. Это разрешено делать только высшим. Ты
