ненавижу за то, что ты сделал больно ... женщине. Возможно она не могла постоять за себя. Зато я могу. И я отомщу. Тебе. И буду мучить, пока ты не станешь умолять о смерти.
— Послушай... я... ничего с ней не делал... меня подставили... понимаешь? Понимаешь ты?... , — Дэйв с отчаяньем посмотрел на мучительницу. В это трудно поверить... конечно... но... я ничего не делал!
Мия истерично расхохоталась: — Боже, как ты неоригинален. Все вы невиновны. Святые... Запомни, скотина, — прошептала она в самое лицо пленника, — ни за что сюда не попадают!, — она снова включила электрошок и стала медленно вести его от шеи вниз. Дэйвид загнулся от нестерпимой боли, но ему удалось не закричать. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, он еще отчаянней стиснул зубы. Он не помнил, сколько продолжалась пытка, он перестал ориентироваться по времени. Теперь существовали только он и боль. И лишь изредка сквозь пелену страдания проявлялся образ той, что так безжалостно истязала его.
Как сквозь сон он услышал: — Ты будешь работать, как и все остальные. Но за тобой будут следить в сто раз усиленней. Одно неверное движение, один неправильный взгляд, и ты будешь жестоко наказан.
..Пошатываясь от слабости, Дэйв стоял и пытался понять, что ему нужно делать. Огромная подземная шахта, или что-то вроде того, была полна заключенных. Охранников было не намного меньше. Кто стоял у стен, кто-то прохаживался между заключенными и подгонял их быстрее двигаться. Дышать было довольно трудно из-за пыли. Дейвида подвели к большой куче булыжников и указали на какой-то двигающийся агрегат, — Туда будешь таскать и складывать эти камни, — объяснили ему. Дейвид кивнул и секунду замешкался, указав на скованные руки Вы не собираетесь снять наручники? Вместо ответа он получил прикладом автомата в живот и едва удержался на ногах. Будешь плохо работать, — пожалеешь, что родился.
Преодолевая сильнейшую усталость и пытаясь не обращать внимания на боль во всем теле, Дэйвид работал несколько часов. Всё это время он чувствовал на себе пристальные взгляды конвоиров. Вскоре он понял, что если сейчас ему не позволят отдохнуть, то он упадет замертво. Хотя бы минуту отдыха... Его мучила жажда, кроме того, он вспомнил, что уже двое суток ничего не ел. Поднимать и нести булыжники со скованными руками было крайне неудобно, запястья кровоточили, причиняя дополнительные мучения. Голова раскалывалась и спина невыносимо ныла. От усталости Дэйвид споткнулся и упал, уронив свою ношу. В тот же миг его грубо дернули вверх, заставив подняться:
— Ты что ж делаешь, тварь, отлыниваешь? Щас мы тебя оживим.
Его потащили куда-то в сторону и толкнули в маленькую комнатку, — примерно метр на метр. Стеклянная дверь захлопнулась и Дэйвид застыл в ожидании, прислонившись к гладкой блестящей стене. Один из конвоиров, поглядывая на пленника через стекло, повернул какой-то рычаг вправо. Узник начал ощущать сначала какое-то странное покалывание в носу и ушах, потом стало больно глазам. Все небольшое пространство камеры начало давить на него со всех сторон. Он догадался, что его поместили в барокамеру. Давление увеличивалось, дышать становилось все труднее и труднее, воздух будто стал невидимым куполом, который неудержимо сжимался, грозя задавить своей массой невольного узника. Ноги подкосились сами собой и Дэйвид сполз по стене на пол. В какой-то момент он почувствовал, что из носа пошла кровь. Он тщетно пытался вдохнуть, легкие отказывались принять воздух. Парень понял, что начинает задыхаться.
Рычаг резко дернулся влево и Дэйвид судорожно глотнул воздух. Голова буквально разрывалась на части, кровь стучала в висках резко до тошноты. Пленника выволокли из камеры и толкнули к куче камней, которая уже успела увеличиться.
Узника трясло так, будто был мороз. Несчастный вытер дрожащей рукой кровь на губах и попытался
