смутился. Еще бы! Впервые увидеть свою мамочку... раздетой... почти обнаженной! Но на мне были хоть трусики. А Дима то был совсем обнажен! Ситуация... Мы оба опешили и замерли от неожиданности... В тоже время не отрывая глаз друг от друга... Я невольно залюбовалась стройно, крепкой фигурой сына. Фигурой юноши, в которой уже угадывался мужчина. От смущения щеки его залил яркий румянец, делавший Диму... еще прекрасней! А он... оглядывал меня всю, с головы до ног... и я с удивлением ощутила... что мне это приятно! Да, к своему стыду! Несколько секунд, длившихся, как часы, мы смотрели друг на друга молча... Потом, спохватившись, я подняла руку с халатом и прикрыла груди... потому, что сын уж очень долго не отрывал от них взгляд. И сын опустил руку с полотенцем, прикрыв низ своего живота. Я вновь стала пытаться открыть дверь... мне же надо выйти! В это время Димуля вдруг провел языком по своим пересохшим внезапно губам, сглотнул и сказал...
— Боже ты мой... МАМОЧКА... какая ты КРАСИВАЯ, оказывается!!!
Я почувствовала, что у меня тоже начинают гореть щеки, и холода в тот момент я уже не чувствовала. Напротив, я ощущала охватывающую меня волну жара. Жара стыда! Мысли скакали. Что сказать???... И в то же время я... через стыд, смущение, неловкость... ощутила, что мне... приятно... КАК Дима смотрит на меня! А смотрел он... с восхищением! С волнением!! С Любовью!!! На меня уже тысячу лет никто ТАК не смотрел!! Но не могла же я стоять ТАК бесконечно?!
Тут сын сказал каким-то охрипшим голосом...
— Мамочка... у тебя такая красивая грудь!!!... можно, я потрогаю?...
Я вздрогнула от его слов и, пытаясь предотвратить то, что он вдруг захотел, сказала, но отнюдь не так уверенно и твердо, как надо бы было в такой момент,...» Дима... бессовестный... ты уже не малыш...», но он перебил меня... «Я только прикоснусь, мамочка! Ну пожалуйста... Ведь нас... никто не видит...». И... осторожно взял меня за руку, державшую халат... А я вдруг с удивлением ощутила, что... не могу... нет!!!... даже НЕ ХОЧУ!!!... сопротивляться... Сын мягко опустил мою руку вниз... и обнажил мои груди!!! Сердце мое гулко забилось от ТАКОГО стыда, какого я еще не испытывала в жизни! Ни разу!!! Потому, что этот стыд... был ТАКИМ сладким!! Таким томящим сердце! ТАКИМ... Ну я не могу это передать словами, честное слово. Только пережив ЭТО, можно понять... Я замерла, не имея сил даже двинуться... Смотрела на лицо Димы... которое из такого знакомого стало вдруг не таким, как я привыкла... Взволнованным... залитым ярким румянцем... глаза его сияли любовью... и в тоже время подернулись какой-то поволокой... губы пересохли... грудь его вздымалась от частого дыхания... Его волнение взволновало и меня еще сильнее!!! Со жгучим нетерпением я ждала... что же дальше?!!! А любимый мой... родной мой... мой Димочка... потянулся рукой к моей груди... и я увидела, КАК дрожит его рука!!! Когда его теплые пальцы... коснулись еще холодной кожи моей груди... и я почувствовала, что мое лицо заливает густой румянец стыда!!! А Дима... провел по ней пальцами нежно-нежно, отчего сердце мое вдруг еще сильнее забилось. А потом... потом Дима сделал невероятное!!!... Он склонился... и нежно коснулся своими пересохшими губами соска!... Я стояла, остолбенев и потеряв дар речи от удивления. Я не думала, что дело дойдет до этого!! Но все таки... ждала, что он будет делать дальше...
Ждала, сгорая от стыда! И увидела, как мой набухший сосок... погрузился в приоткрытые губы... и сын... стал сосать его!!! И с удивлением вдруг ощутила, что... мне это приятно! Но... этого же НЕЛЬЗЯ!!! Ведь Дима — уже не ребенок!!! Я попыталась взять себя в руки. « Димушка... — сказала я, чувствуя, как отчего-то дрожит мой голос. — Это... нельзя!... то, что ты делаешь... нельзя. Перестань. Не надо! Хватит! Ну не надо же... прошу тебя... прекрати...» Но пока я твердила свое, Дима... мой любимый... стал сосать уже не как ребенок... не как в детстве! Я почувствовала всем
