Медсестра вела, а вернее тащила за руку мальчишку лет девяти. Он плакал, упирался и умолял «тетеньку» его отпустить.
Медсестра же целенаправленно влекла его в ванную, где с детьми проделывали разные манипуляции, связанные с определенными нарушениями стыдливости, а потому, по возможности, производимые без лишних свидетелей. В этих случаях эту комнату называли не ванной, а клизменной, и этого названия дети пугались естественно больше, чем первоначального. Сережа, так звали нашего мальчика, уже два раза был в этой комнате, в той же роли, что и в это раз, и с той же «тетенькой» и не питал никаких иллюзий о дальнейшем развитии событий.
Когда медсестра втолкнула его внутрь помещения и вошла сама, они слегка остолбенели. Место на койке было занято другим мальчиком, около которого хлопотали две медсестры. На мальчике была только рубашка и носки. Он лежал на боку спиной к двери, ноги были сильно подогнуты к животу, а попа чуть свешивалась над полом. Около койки стояла вешалка, на которую одна из медсестер как раз вешала стеклянную кружку с водой. К кружке была приделана резиновая трубка, заканчивающаяся стеклянным наконечником. Наконечник был заправлен в кружку, и другая медсестра достала его и стала чем-то намазывать.
Девушки, увидев вошедших, слегка удивились. Та, которая вешала кружку, спросила вошедшую: «Катя, ты что своего тоже на клизму привела?» «А ты думала, показать, как вы это делаете?» — смеясь отвечает Катя. — Мы подождем за ширмой пока вы справитесь. Ваш то я смотрю покладистый, а этого пока затаришь намучаешься.» «Ну, это мы еще посмотрим. Лена, хотя и практикантка, а так настропалилась ставить клизмы, что только держись. Ну, что я тебе говорила, пока мы разговариваем клиент уже созрел,» — говорила сестра, вешавшая кружку. Действительно, во время ее монолога, та, что назвали Леной, всунула наконечник между ягодиц мальчика и затолкала его почти на всю глубину.
Мальчик захныкал, но Лена что-то тихо сказала ему на ухо, и он стал глубоко дышать ртом. «Света, открывай!» — попросила Лена, удерживая наконечник. Света повернула кран на шланге, и в кружке что-то булькнуло. «Идет?» — строго спросила Лена мальчика. Тот утвердительно промычал. «Вот видишь, как надо себя вести, а ты вечно истерики из-за этого закатываешь» — говорила Катя, проводя Сережу за ширму, где ему предстояло раздеться и ждать своей очереди на место на койке. Сережа был внутри очень напряжен. Он первый раз со стороны видел как ставят клизму. Ему очень понравилась практикантка Лена, и он стеснялся, что она увидит, как ему будут ставить клизму, а то и сама будет это делать.
Пока он так размышлял, Катя спустила с него штаны и трусы, и ему пришлось снять их совсем. В это время мальчик под клизмой заныл, что он больше не может терпеть. Медсестры перекрыли воду и вынули наконечник, хотя в кружке еще была одна треть.
«Глубоко вдохни животом», — приказала Лена. «Надо, чтобы все вошло, тогда хорошо подействует,» — добавила Света. «Терпи, терпи», — посоветовала Лена, быстро снова всовывая наконечник в задний проход расстроенного мальчика, решившего было, что все кончилось. «Отпустило?» — спросила Света, которая по вполне спокойному поведению мальчика и так поняла, что резкая боль, часто возникающая при постановке клизмы, прошла, и вновь открыла воду."Еще чуть-чуть», — ободрила пациента Лена, и, действительно, в кружке почти сразу раздался звук спускаемого унитаза, что означало, что в трубку попал воздух.
«Ну, вот пока хватит», — сказала Света. — Полежи сколько сможешь и дуй на горшок, а там посмотрим. Если хочешь можешь встать и походить, а на твое место мы положим другого». Лена сняла клизму со штатива и зашла за ширму, где была раковина и где маялся Сережа. Она критически оглядела свою будущую жертву и посоветовала Кате вести его на койку и придать ему нужное положение. Катя
