избавиться от «геморроя» в моем лице, и немедленно поставил штамп убытия на свободном участке странички. Мы искренне поблагодарили друг друга за понимание, и я удалился восвояси, с облегчением ... подумывая о том, что сэкономленные деньги теперь с чистой совестью на празднование дня рождения спустить можно. Видимо, «восьмерка», все-таки, счастливая для меня цифра.
В том, что деньги вечером разлетятся, как птицы по осени, сомневаться не приходилось. Ближайшие друзья с самого утра известили смс-ками, что встретят меня с поезда. Это означало, что после встречи мы толпой едем в ближайший кабак, где я «выставляюсь» на всю ширину своей души. А она у меня среднеазиатская, читай, широченная. Предполагая подобное развитие событий, я растянулся на своей верхней полочке, и продрых до самого Днепропетровска. Силы для ночной гулянки требовались немалые. Поспать в ближайшие сутки вряд ли удастся, я своих друзей знаю.
На перроне меня поджидала целая ватага уже не совсем трезвых товарищей. После разнообразного спектра рукопожатий, приветствий и дружеских объятий, наш шумный коллектив вывалился на привокзальную площадь, и распределился по двум таксомоторам. Дагестанец Азар, расположившийся рядом с водителем нашей машины, скомандовал ехать в «Чибис». Салон автомобиля взорвался дружным хохотом. Весь комизм ситуации заключался в том, что «Чибис» располагался около автовокзала, до которого даже пешком было не больше пяти минут ходьбы.
— Азар, не гони, какой, нах*й, «Чибис»? За двести метров заплатим, как за два километра. Ты чё, миллионер? Или дочку миллионера е*ёшь? Поехали куда-нибудь подальше уже, раз уселись, — предложил россиянин Андрюха, приехавший на учебу в Украину из далекой Тюмени.
— Тогда в парк Шевченко давай (это водителю сказано). Там и бухнём в летней кафешке, и тёлок снимем. Саня («даген» обернулся ко мне вполоборота), ты не представляешь сколько «молодого мяса» сейчас в городе. Абитуры в этом году понаехало, как никогда. Девки — какие хочешь! Черные, белые, коричневые. И даже аранживие (с поддельным кавказским акцентом, хотя Азар превосходно по-русски говорил).
— Да их каждый год хватает. И черных, и белых и «аранживих». И не мне об этом тебе рассказывать, — пожал я плечами, — шеф, трогай давай, не жди пока этот клоун (Азар знает, что это я шутя) выговорится (хлопаю водителя по плечу). Наш «Казан» про баб если трепаться начал — уже не заткнешь. А время-то идет. Девять часов уже.
— Э нет, брат, в этом году все по-другому. Вот сам посмотришь, — Азар оставил последнее слово за собой.
Мой дагестанский друг был знатным ходоком по дамам, чем заслужил прозвище «Казан». Игра слов требует некоторой расшифровки, потому разъясняю.
Дело в том, что Азар готовил потрясающий плов. Это было коронное блюдо его кухонного арсенала. Впрочем, оно же и единственным яством в его «поваренной книге» значилось. Не припомню, чтобы он, хоть раз, еще что-то по-настоящему серьезное готовил. Яичница, жареная картошка и макароны — не в счет. Зато плов в его исполнении был поистине волшебным, этого не отнять. Азар даже казан здоровенный из Махачкалы не поленился привезти. Сказал, что только в настоящем казане с его родины, плов получается таким вкусным. Отчасти, поэтому и прозвище ему перепало «Казан». Но в большей степени своей «кликухой» он был обязан нарицательному (в усеченной форме), существующему в нашем обществе, благодаря величайшему любовнику всех времен и народов. Разумеется, речь о Казанове.
И это сравнение — вовсе не преувеличение. «Казан» с легкостью «снимал» дамочек любых возрастов и интересов, вне зависимости от их социального положения. Видал я в его койке и юных студенток с парой грошей за душой, и зрелых «бизнес-леди» на дорогущих автомобилях. Многие просто диву давались и гадали, как это у него выходит. Многие гадали, а я знал. Популярности дагестанца среди женщин способствовал
