вытряхнул пластиковые тарелки и стаканы, а потом осторожно, чтобы не залить соусом вещи, достал плотно закрытое блюдо с уже замаринованным шашлыком.
— Шампуры где?
— В чехле — Кирилл потянулся к своей сумке — держи!
— Ага — Виталий поймал увесистый кожаный цилиндр — Присоединяйся...
— Это ты кому? — вскинулась Саша.
— Не тебе — Виталий был все также невозмутим. — Я, конечно, человек европейский, но женщину к шашлыку — он незаметно подмигнул Кириллу, — все рано не подпущу.
— Не больно-то и хотелось — Саша отвернулась — сами мучайтесь.
На несколько минут все затихло. Молодые люди сосредоточенно наживляли мясо на шампуры, их подруга делала вид, что сосредоточенно изучает пейзаж. Впрочем, довольно скоро ей это наскучило.
— Жарко. — Саша подтянула к себе жесткую полиэтиленовую салфетку и начала обмахиваться ей, как веером.
— Куртку сними — не оборачиваясь, посоветовал Виталий. Или свитер.
— Да я свитер и не надевала — все равно жарко. Хоть совсем раздевайся.
— Раздевайся — думаешь, ты здесь кого-нибудь шокируешь?
— А чего? — Александру понесло. — Между прочим, век назад вполне практиковалось, когда на пикнике мужчины были во фраках, а женщины — обнаженными.
— Ну, с фраками ты перехватила — Кирилл был холоден, — Фрак — одежда клубная, дорогая, в ней куда попало не ходили. В остальном, не спорю. Если, конечно, верить Эдуарду Мане. Только это было почти два века назад, и ему даже современники не особенно верили...
— Ну и ладно — Саша завозилась на пенках. — Ну и как знаете! Не хотите, не надо!
Ребята сосредоточенно воевали с мясом. Шампуров явно не хватало, так что кусочки приходилось насаживать плотно.
— Как я вам? — голос Саши чуть дрогнул.
Стараясь держать руки над емкостью с маринадом, Кирилл посмотрел назад. Сашка сидела на подстилке совершенно голая. Ноги она согнула в коленях и обхватила их руками, так что стала действительно немного похожа на даму с картины французского художника. Кирилл усмехнулся.
— Хороша. Только вот к месту ли? Душевный порыв — дело хорошее. Однако ведь замерзнешь.
— А полтора века назад — не мерзли?
— А ты вспомни комплекцию той дамы. Не то, что ты — все ребра можно пересчитать. И потом, там нигде не говорится, что на дворе — начало мая.
За дружеским препирательством оба не заметили, что Виталий уже вытер руки о салфетку и теперь стоял рядом с ними в полный рост, подозрительно оглядываясь.
— Нашла место! — На его лице можно было прочесть целую гамму эмоций. — А если кто-нибудь мимо пройдет...
— Ну и что будет — Саша оставалась совершенно спокойной. — Уйми свои общественные инстинкты. Или ты только дома, в четырех стенах, такой раскованный. Много ты народа видел пока сюда шел? Только у станции, да и то, в основном деревенских бабушек. И потом — кто из нас должен стесняться своего внешнего вида — ты-то что разволновался?
— За тебя волнуюсь, — мрачно буркнул Виталий. — А как пройдет кто-нибудь мимо?
— Ну и что? Думаешь, если случайный рыбак именно этой тропинкой, что уже маловероятно — мы ее топтали, пойдет к реке и увидит голую меня, то немедленно кинется насиловать? Самому-то не смешно?
— Не обязательно насиловать — просто неприлично!
Саша рассмеялась.
— Давно ли нагое тело перестало быть приличным. Если в ком-то так сильны комплексы — согласись, это его проблемы. И потом — что он сделает? В милицию побежит рассказывать, как здесь нравственность ежей и белок оскорбляют? Тут до ближайшего мента — Александра задумалась — ну, не ближе, чем до станции. Устанет бежать. А если он немножко на меня посмотрит — от меня не убудет.
Виталий
