сказала она под утро. «Спать!!?? С тобой спать!!?? — возмутился я от души. Ольга посмотрела внимательно мне в глаза и наградила мне глубочайшим поцелуем, поезд меж тем подходил к станции. Одевшись и направившись в тамбур покурить, я неожиданно обнаружил, что мы не догадались закрыть дверь купе на защелку, войти мог кто угодно во время наших «занятий». И тут меня опять посетила мысль о потустороннем — ни разу за все время следования поезда, а это часов десять, к нам в купе не зашел никто, даже проводник проверить билеты!!!
Я абсолютно не помню, чем мы занимались в Н-ске, может быть потому, что у нас не было в нем физической близости. Мы болтались по каким-то дурацким фирмам (кажется, это было связано с моей командировкой), очень долго искали какое-то место, потом нашли, но Ольга ни с того ни сего захотела срочно в парикмахерскую под предлогом, что я окончательно испортил ей прическу. Странно, я все время портил ей прическу и совершенно не помню, каким образом умудрялся это делать. В парикмахерской я долго ожидал ее в «предбаннике» и, по-моему, абсолютно ни о чем не думал. Наконец она вышла, и тут я оскоромился — я не увидел ее новой прически!"Ну, как?» — спросила она, имея ее ввиду. «Ты прекрасна и удивительна!» — с автоматическим восторгом ответил я. Ну что поделаешь, не видел я ее антуража — ни прически, ни одежды, ни обуви, я смотрел в ее глаза, не отрываясь ни на секунду. Что я там увидел, не знаю, просто не мог оторвать глаз, все остальное, весь окружающий меня мир не имел никакого значения. Стало очевидно — я «втрескался» по уши, а ведь сразу и не сообразил, не было никогда у меня ТАКОЙ ЖЕНЩИНЫ!
К вечеру мы приехали наконец на вокзал, и я, усадив Ольгу с мороженым, отравился в билетную кассу. Не было белобрысой кассирши, не было никаких разговоров и высказывания пожеланий, получив билеты, я вручил их Ольге. Она, взглянув на них, рассмеялась, намекая на мою находчивость, — номера мест были опять 37 и 38!!!
На этот раз я закрыл дверь на все запоры. Но опять никто не проверял билеты, никто не заходил и не стучал в дверь. Мы быстро скинули с себя одежды и забрались под одеяло. И не вылезали из-под него до утра! Полагаете, что это неправда, и что должен бы хоть один из нас хотя бы посетить туалет? Я тоже недоумевал по этому поводу, а потом сообразил — да мы же ничего не ели и не пили!!! И хотя «сексуальный марафон» не был для меня чем-то из ряда вон выходящим, отсутствие питания нанесло все-таки некоторый урон моим физическим силам. Где-то на середине пути я почувствовал, что мой друг не имеет желанной твердости и в дальнейшем лучше не будет. И тогда я прибегнул к давно испытанному способу — куннигулюсу, это давало мне возможность отдохнуть и ничем не обделяло мою возлюбленную. Я встал на колени на пол и потянул ее за бедра на себя. Ольга, к моему неописуемому удивлению, резко воспротивилась... «Не надо, милый, не надо этого, я не хочу, что ты делаешь, ну что ты делаешь?». Не понимая и не принимая ее возражений, я впился ртом между ее ножек, там было все горячо и нежно. Ольга продолжала бороться со мной, пытаясь вытолкнуть мою голову, но было уже поздно — я распробовал ее прелести и запустил в ход язык. По совершенно непонятным для меня причинам она не расслабилась, а сжалась, губки ее стали твердыми, я с трудом нащупывал языком клитор. До сих пор не знаю, правильно ли я сделал, что применил силу — я стал кусать ее за губки и усиленно сосать клитор, она по-прежнему сопротивлялась, потом неожиданно откинулась навзничь и, резко подняв вверх ноги, освободилась. Я взглянул на нее, губы ее дрожали, лицо покраснело, она чуть не плакала...
— Мне... мне... никогда никто этого не делал! Почему, почему за десять лет никто мне этого ни разу не сделал? У меня было много мужчин, но НИКТО НЕ ДОГАДАЛСЯ ЭТОГО СДЕЛАТЬ! Я, как мог, успокаивал ее, пытаясь вытереть свое мокрое лицо простыней, но она не
