пыталась понять смысл моих слов. Я же не торопился отвечать на немую мольбу, а стал нежно целовать ее, пока не почувствовал, как дрожит тело девушки. Мои руки ласкали белую нежную шею, постепенно подбирались к роскошным округлостям. Я, сгорая от желания, с трудом прошептал:
— Как ты расцвела, милая, с тех пор, когда мы виделись последний раз. Ты вспоминала обо мне, не правда ли? Не стесняйся, мы ведь не делаем ничего плохого.
Кузина замерла в объятиях, опершись рукой не мое колено. Мой друг проснулся, ему стало тесно в брюках. Неожиданно Анна поднялась:
— Уже темнеет. Нам пора идти. Нельзя больше оставаться здесь. Дома могут что-нибудь заподозрить
— Когда мы встретимся любовь моя? Давай договоримся сейчас, — попросил я поспешно. Она задумчиво ответила:
— Пожалуй, завтра утром, перед обедом, мы сможем прогуляться. Франк будет еще в постели, а сестры заняты уборкой.
От избытка чувств я прижал девушку к себе и поцеловал:
— Вот и прекрасно!
— Однако завтра никаких поцелуев! — поставил; она строгое условие.
На следующий день утро было солнечным и теплым. Я с нетерпением ждал, когда закончится завтрак и мы пойдем гулять. Отец попросил дочь не опаздывать к обеду. Я старался расположить прекрасную кузину! откровенной беседе. И это мне отчасти удалось. И смущение по-прежнему заливало лицо девушки. К. удивленно спросил ее об этом. На что она решительно заявила:
— С тех пор, когда я видела тебя в последний рае ты, Вальтер, стал очень грубым. Ведешь себя бесцеремонно. Поэтому мне стыдно от твоей манеры обращения со мной.
— Анна, дорогая, — воскликнул я, — разве может быть что-нибудь более приятным, чем шутливый разговор с милой девушкой о дамских прелестях грациозной фигурке, стройных ножках, волнующе грудка. Неужели ты не догадываешься, как мне хочется прямо сейчас увидеть твои дивные полушария! После этих слов я направился к ближайшему раскидистому дереву и попросил кузину присесть на траву.
Едва только девушка опустилась, наши губы встретились, мы страстно обнялись. Однако она тотчас отстранилась и, опустив глаза, спросила:
— В чем дело, Вальтер? Что за вольности?
— Ах, кузина, как можно быть такой наивной? Положи руку сюда и ты почувствуешь, что он сгорает от нетерпения, — прошептал я. Затем помог ей нащупать рукой мой вибрирующий орган, который успел вынуть из брюк.
— Возьми его в руку, дорогая. Возможно ли, чтобы ты не знала, для чего он предназначен?
Она покраснела до корней волос, но руку все-таки не убрала и продолжала держать пенис. В глазах ее был испуг от внезапного появления господина Петуха. Воспользовавшись смущением, моя рука скользнула под платье. Преодолевая сопротивление судорожно сжатых бедер, указательный палец настойчиво искал маленькую горошину.
— Нет, нет, нет, Вальтер! Что ты делаешь?
— Да, да, да, моя дорогая, раздвинь чуть-чуть ножки и ты почувствуешь удовольствие, — продолжал я шептать, страстно целуя и нежно лаская кончиком языка ее сочные губы.
— Мне больно, — выдохнула она, но напряжение бедер немного ослабила.
Наши губы вновь слились в жарком Поцелуе, а ее рука по-прежнему крепко сжимала игрушку. Вдруг мой палец почувствовал горячую влагу, а я в этот момент выплеснул ей на платье мощную струю любви. Мы оба были наверху блаженства...
Я не замедлил объяснить Анне, что это всего лишь маленькая прелюдия к симфонии наслаждений, которые мы можем доставить друг другу. Жар моей страсти и сладкие речи победили страх и девичий предрассудок. Я попросил кузину подняться и опереться на изгородь, чтобы, не боясь измять оставить пятна на платье, ласкать ее спину, ягодицы Она выполнила просьбу, закрыв лицо руками. Сердце мое бешено колотилось, когда я поднимал юбки, желая насладиться удивительным зрелищем.
Надо ли говорить,
