дерево перочинник, срикошетив, воткнулся мне в коленку и вся пацанва с любопытством смотрела на торчащий из ноги нож и стекающий в кеды ручеек крови. Запомнилось и то, как по указанию бабушки мы отправились топить образовавшихся на чердаке котят. Оставив самого красивого, остальных сложили в корзину и понесли к реке. Маленькие комочки жалобно пищали и ни у кого не хватило духу кинуть их в воду. Тогда, посовещавшись, мы проявили «гуманность» и закопали их. Живьем. Из-под маленького холмика раздавался душераздирающий писк, а мы сидели вокруг и заливались слезами пока звуки не стихли. После чего соорудили крест из веток, нарвали на могилку ромашек и отправились в лес рвать орехи. Жизнь оставленного котенка оказалась тоже не долгой — как-то мой отец спьяну наступил на него и кошка потом долга лежа на своем мертвом ребеночке и жалобно смотрела на людей. Надо заметить, что наши родители, неделями не просыхая, умудрялись в таком состоянии косить, колоть дрова на зиму, ремонтировать дом, качать мед и собирать грибы в огромные корыта. Но не все пьянки заканчивались по-братски. Услышав с улицы пронзительные женские крики, я выскочил из дома и успел увидеть как Ванькин отец, дядя Саша, вилами загнал своего старшего брата в сарай и в бешеном исступлении пытался заколоть его. К счастью подоспевшие братья сбили с ног безумца, отмутузили его и оттащили к поленнице. И совершенно напрасно. Обиженный на весь свет дядя Саша на удивление быстро пришел в себя, схватил топор и кинулся на моего отца. Дальнейшая сцена заламинировалась моей памятью кошмарным рапидом — мой отец лежит на земле, над ним нависает налитый яростью дядя Саша, с застывшим в замахе топором, и я, с пронзительным криком «папа» подбегающий и со всей силы бьющий свихнувшегося дядьку по башке поленом. Для изнеженного домашнего пацана это оказалось слишком сильным впечатлением и я еще долго бился в истерике, бережно успокаиваемый Санчо и бабушкой. В другой раз датый, одноногий дядя Коля, Санькин отец, вместо того чтобы по-человечески заколоть свинью, решил ее пристрелить из ружья. Мня себя крутым охотником, он время от времени выползал на крыльцо и палил по кружившим над цыплячьим выводком ястребам. На что гордые птицы победоносно срали ему на голову. И вот, взбодрившись еще одним граненым стаканом мутной жидкости, дядя Коля, поскрипывая протезом, отправился в свинарник. Дальше события развивались стремительно — бабахнул оглушительный выстрел, сразу следом пронзительный поросячий визг резанул воздух, переливаясь в вопли охотника и все это накрыло волной невероятного шума, грохота и мата, и вот уже дядя Коля выползает из свинарника весь в говне, с расхераченой рожей, без ружья и без ноги. Оказалось он с пьяных глаз попал поросю в сало, и разъяренный хряк дал ему как следует просраться. Но все эти домашние радости выездной сессии дурдома плавились в июльском мареве и отходили на второй план. Первый целиком и полностью поглощала страсть к Санчо. Говорят — вода камень точит. От себя добавлю — целенаправленная похоть сшибает любые моральные запреты. Люди, свершилось! Одной благословенной ночью Санчо сдался. Я в который раз робко лип к своему божеству, Санька привычно деликатно отбивался и вдруг, в какой-то момент замер и его член оказался у меня во рту раньше, чем я успел что-либо сообразить. Еще не веря своему счастью, я удивленно замер с писькой во рту, а Санька, покраснев, выгнулся и глубоко задышал. Его член, обвитый горячей мякотью моего рта, стремительно рос. Уж не знаю какие основы мироздания потряс Господь Бог, сколько планет сошли с орбит и какой водопад звезд обрушился на землю, чтобы исполнить мольбы четырнадцатилетнего пацана, но оно того стоило. Сосал я жадно, глубоко заглатывая головку и сильно обжимая ствол горящими губами, вдыхая одуряющий аромат его чистой, юной плоти и как одержимый шаря руками по
