Последнее что я смог сделать это ударить одного из этих козлов ногой челюсть. Тесное купе поезда было забито разьяренными людьми каждый из которых норовил меня ударить. Потом меня повалили на нижнюю полку и последнее что я видел перед тем как потерял сознание это то как стаскивали с верхней полки забившуюся в угол Ленку.
Очнулся я крепко связанный от громкого мужского хохота в проходе вагона.
— Мальчики, миленькие, ну не все сразу, я все сделаю, ну пожалуйста, я же стараюсь — Услышал я жалобный Ленкин голос. От этого я быстро пришел в себя.
Из приоткрытой двери заглушая перестук колес раздавались громкие шлепки.
Слышались мужские голоса.
— Ну хватит елозить, рот раскрой пошире. Не зажимай сильно жопу.
— Ноги шире шлюха!
— Да миленькие...
— Держись руками крепче сволочь.
— Ты ее поглубже в горло трахай, так кончишь быстрее а то долго возишься Санек!
— Ох больно!
— Дрючь сильнее, пусть поорет!
— Ой мальчики, вы меня по сухому трете, я не смогу так долго. Я же стараюсь для вас ротиком и письку сжимаю. Ой больно, кончите в меня, ой не могу! — Прерывисто кричала Ленка.
— Ну кончи в жопу, в пизду не надо, я не хочу.
Так продолжалось где часа полтора. Видно их было много. Под конец Ленка только стонала и просила кончать в нее.
Потом дверь в купе открылась и вошел здоровый мужик. Брюк на нем не было, между ног стоял довольно большой член. Я заметил что яйца и ноги у него было испачканы чем-то красно-коричневывм.
Он стал рыться в наших сумках. Нашел водку и шампанское. Взял две бутылки и вышел.
— Ты пить будешь?
— Да.
— Водку или шапанское?
— Шампанское.
— Вставай к окну, ноги на ширине плеч, нагибайся.
— Ой! Взвизгнула Ленка. Ой не надо, Ой не рвите меня пожалуйста, вы же все уже стерли там! Я вам еще пригожусь, зачем я рваная. Ой ой, ну пожалуйста, хотя бы с водки начните, я все сделаю как вы хотите. Буду голая по поезду всех обслуживать, буду терпеь и стараться, буду в туалете вас подлизывать, ну не рвитеее! Ленка орала в полный голос.
— Ну водку так водку, выпей сначала. Твоя пиздища все равно уже как сапог.
— А можно я сама сяду?
— Давай, только до конца.
— Да вы что, у меня же не такая глубокая. До половины только войдет.
— А это мы сейчас узнаем. Ты ее в матку загоняй, глубже получится!
Послышались одобрительные крики и стоны Ленки.
— Ну давай, давай, ниже!
— Ниже, ниже еще давай, еще чуть чуть! — слышался хор голосов.
— Да, сейчас, не толкайтесь, больно очень!
Поезд тряхнуло.
— Аааай! Блядь! Завопила Ленка.
— Вот молодец! Теперь на шампунь давай.
— Нет все хватит, я не могу больше.
— Ну ты чо, в натуре! Что за разговоры. Сейчас еще за жопу возмемся.
— Нет, пожалуйста, я же для вас...
— Ты ее бери за ноги ты за руки.
— Ой, больно. Дайте я ее оближу...
— Аааай. Ой рвется!
— Чего орешь! Она у тебя уже не закрывается. Туда и банка трехлитровая войдет.
— Опускай ниже.
— Не идет больше, она уже висит.
— Смотри как натянулась, клево! Ты снизу лучше фотографируй.
— Не идет. Смазать надо. Оботри бутылку ей об ноги.
— На лучше шпротами. Поднимайте ее повыше.
— Во! Засунь ей пару шпрот в задницу!
— Давай опускайте!
— Мальчики, только помедленнее!
— Есть, пошла!
— Во клево пацаны!
— Отпускай, пускай сама дальше.
— Ну вставай давай.
— Про банку хорошая идея, нам еще двое суток ехать, должны успеть растянуть...
Услышал я чей-то хмурый голос, ненависть душила меня. — Ленка!!! Что они с тобой делают!!!
— Теперь белый танец.
— Бегом по коридору — туда и обратно, бутылку держи.
Послышался
