— толкнув товарища в бок, вновь потревожил его Витя. — Скажи все-таки, сколько ей лет, как выглядит? Мне ведь интересно знать, кого мы едем трахать.
— Тихо ты, мы ведь в общественном транспорте, — пристыдил Шура друга. Я же сказал, женщина страстная. Получишь массу удовольствия. Я трахал — нормально. Что тебе еще нужно? А сколько ей лет, я и сам толком не знаю. Интересоваться возрастом женщины неприлично. Отстань, не мешай читать. Упущу сюжетную нить. Возьми лучше газету, отвлекись, — И, вынув из кармана газету «Правда», положил ее на колени к Вите.
Витя взял газету, но читать не стал, а про себя подумал:
«Какая сюжетная нить может быть в такой пустой брошюре, как «Религия и атеизм»?! Там же одна туфта. И неужели ему интересно читать такую галиматью? Хотя он философ, может, и в самом деле интересно. А ведь нахватывается из книжек всякой чепухи и клеит женщин, как семечки щелкает. Они же, глупые, любят, когда им лапшу на уши вешают, и сразу тают. Днем на улице вешает, а ночью продолжает. Там они еще больше любят! Чтобы им всякую чепуху про любовь да про чувства плели, особенно когда трахаешь! — вновь Витя вернулся в мыслях к теме секса и сразу вспомнил Лилю. — А все же какая она из себя? Наверное, не молодая, средних лет». Вите, конечно, хотелось, чтобы Лилечка была стройной симпатичной девушкой, но он чувствовал, что это уже перебор, и был бы доволен, если бы ей было хотя бы не более сорока.
— Шура, ну а на вид-то сколько ей? Хоть примерно, — снова легонько толкнул его в плечо Витя.
— На вид? Да-а, поболе сорока, а так я точно не знаю. Приедем, сам увидишь. Да ты что волнуешься? Вариант проверенный, сложена ничего... И очень страстная, очень... — уткнувшись в книжку и не отвлекаясь от своих мыслей, нехотя пробормотал Саша.
Такое известие не обрадовало Витю, но и не особо расстроило: «И впрямь: не свататься же едем. Коли больше сорока, значит, очень опытная, а в таком деле это огромный плюс».
Снова надоедать Саше и задавать ему вопросы было бесполезно, и Витя стал терпеливо ждать, когда они приедут на нужную остановку.
Трамвай катился вперед, покачиваясь из стороны в сторону, и через некоторое время завернул направо.
— Выходи, — неожиданно произнес Саша, мимолетно глянув в окно, — кажется, здесь, но нужно еще немного пройти.
И друзья вышли из трамвая, оказавшись почти на окраине города.
Темнело, и Саша с некоторой заминкой вел друга к назначенной цели.
— Тут где-то, — подойдя к однотипным девятиэтажным домам, задумчиво произнес он.
— Адрес я точно не помню, а дом вроде бы тот, крайний, — гадая, куда же все-таки идти, размышлял вслух Саша. — Да, точно, туда. Вот и качели. Дом этот! — наконец убедительно показал он на одну из трех типовых коробок. — Крайняя парадная, а квартира на пятом этаже, вправо, — окончательно решив, куда идти, оживился Саша, и друзья, ускорив шаг и пройдя мимо качелей, вошли в нужную парадную, поднялись на пятый этаж и подошли к расположенной справа от лестницы двери.
Саша, ни секунды не мешкая, надавил на кнопку звонка.
Дверь открыла огромная пожилая женщина лет 60-ти, 65-ти, в первый же миг с нескрываемым интересом взглянув на Витю, приветливо улыбнулась молодым людям.
«Наверное, Шура дом перепутал», — подумал Витя, и хотел было уже извиниться и идти обратно, как вдруг услышал голос друга:
— Здравствуй, Лилечка! Все хорошеешь! А я вот с товарищем...
От этих слов Вите стало как-то не по себе. «Неужели это и есть та самая хваления Лилечка, которую так красочно описал ему Шура?! Не может быть! Что-то здесь не то», — подумал про себя Витя.
— Проходите, ребята, раздевайтесь, — пригласила пожилая дама.
— Знакомьтесь, это мой друг Витя, а это — Лилия Васильевна, тоже философ по образованию, — представил Саша друг другу будущих партнеров по
