изнасилования это не изнасилование, но тоже статья страшная. Тут малолетством и хорошими характеристиками не отделаешься. Да и будут ли они хорошими. Сразу веди всё припомнят и мелкие хулиганства, и уроки прогулянные, и то что успевае-мость в последнее время упала, не объяснишь ведь что только о волейболе и думаю. И припомнят, что раньше девочек за косички дёргал, а в последнее время перестал, за то скажут, что глядеть стал страждуще. И в колонию отправят, детско-юношескою, да ещё и со статьёй такой не популярной. Там ведь вмиг опустят, и хорошая спортивная форма не поможет, что против десятерых сделаешь. И будешь радостно миньеты делать, что бы не били, бить то всё рано будут, за то что не тащишься при этом или просто так. И так мне от этого себя жалко стало, от того что жизнь вот так сразу может к чертям собачьим полететь, что аж заревел, хотя не помню когда и ревел то в последний раз.
— Что ревёшь то — огрызнулся мент — реветь раньше надо было, сейчас отвечать придётся.
— Девочка ну скажи ты ему — взмолился я — меня ведь сейчас заберут из-за вас.
Вообще времени то всего прошло секунд 30 не больше, она видимо и не поняла ещё ни-чего. Но к счастью соображения не потеряла и поняла в чём дело.
— Нет, это не он совсем на меня напал, это другие были — сказала она.
— Ты ничего не путаешь? — спросил её мент.
— Да нет точно, он наоборот мне помог и шапку мою у них отобрал.
— Ну, живи тогда пацан — сказал он расстёгивая наручники, сразу подобревшим голосом — Значит так, ждите здесь. Никуда не уходить — сказал он и рванул вслед за своими, тоже в другую сторону.
Мы остались вдвоём. Вот уж чего я совсем не хотел, так это из дожидаться, коленки до сих пор от страха дрожали.
— Ну что ждать будем или пойдём?
— Пошли лучше, мне тут не далеко совсем, пару остановок на троллейбусе. Быстрей как раз догнать успеем — мимо нас проезжал троллейбус. Да успеем — подумал я.
Мы побежали и запрыгнули в троллейбус, который сразу тронулся. Народу совсем не было. К нам подошла бабка-кондуктор, желая получить дань за проезд, но удовлетворилась двумя проездными билетами и отвалила. Я заметил, что у неё тоже единый.
Мы ехали молча, она тихонечко успокаивалась. Я незаметно утёр остатки слёз рукавом. «Молодец она всё-таки — не растерялась». Я её как то и зауважал сразу. Теперь мне мои страхи казались глупыми, но всё равно хорошо, что всё так закончилось. Я присмотрелся и узнал её, на я её уже видел, тоже спортсменка, как и я. Мне стало ещё приятнее. Интересно что она делала ночью в подворотне?
Мы вышли и метров 200 прошли до её дома. Она остановилась у подъезда и посмотрела не меня.
— Спасибо тебе, большое, огромное! Я к подруге зашла. Только не надо было так долго торчать. А когда эти уроды пристали, я так испугалась, что и убежать забыла. Глупо да ведь?
— Ну не знаю, тебя догнать могли, сбить...
— Не догнали бы я хоть и фигуристка, но бегать хорошо умею.
Она замолчала, поправила палито и посмотрела на меня. На несколько секунд наступило молчание.
— А ведь я тебя видела, ты в волейбол играешь.
— Ага — улыбнулся я — тебе надо себя в порядок как следует привести, а то родители увидят, расстроятся.
— Да нет, я часто реву, мама и не удивится, скажу, что в борт с разворота врезалась.
Да уж — представил я — тут не только зареветь, тут завыть можно.
— Мы ведь с тобой ещё встретимся? Да?
— Ну не знаю, наверное, если сама захочешь.
— Я захочу, можешь не сомневаться — она подошла ко мне и поцеловала в щёчку — Ну ладно я побежала.
Вот так я с Мариной-Ириной и познакомился. Не знаю я бы, наверное, и не решился к ней снова подойти. Но через неделю она сама меня подкараулила. Вот с тех пор и стали мы с ней гулять. Правда я о ней почему то думаю как о друге,
