распрямляется и принимает горизонтальное положение. Холодной залупой блаженно ввинчиваюсь в разморенный жар призывно раскрытых губ Ириного влагалища и животворное тепло постепенно растекается по всей длине члена, по мере его погружения к матке. Новизна ощущений заводит и мы начинаем яростно насаживаться друг на друга, пока из меня не хлынула первая порция спермы. Ирина вжалась в меня так крепко, что на спине остались синяки от ее пальцев. И при этом непрерывно дрожала, издавая вопли удовлетворения. Дома мы были уже одни...
— Наверное залечу... Критические дни... , а, впрочем, какая разница! Хрен кто отличит-твой, или от мужа! — оптимистично изрекла Ирина
Под вечер у мамы разболелся зуб и она спровадила меня в медпункт за микстурой.
Ирина заканчивала прием посетителей, и попросила меня подождать. Я сел на кушетку и с удовольствием осмотрел ладную стройную фигуру родственницы. Короткий полупрозрачный халатик выгодно подчеркивал ее тугие большие груди и стройные крепкие ноги, оголявшиеся почти до плотных шаров ягодиц, если она наклонялась.
Член непроизвольно напрягся и на меня навалились шальные мысли...
Выпроводив последнего пациента, Ира заперла двери и озорно блеснула зелеными глазами:
— Согрешим на боевом посту? Инструмент твой-то истомился!
Она весело завалила меня на кушетку и освободила член из штанов. Некоторое время любовалась им, охватив ствол ладонью у корня, затем нежно поцеловала верхушку
головки залупы и предложила перейти в соседний кабинет. Нетерпеливо освобождаясь от одежды на ходу, в соседнее помещение она пришла уже голая и сразу же взобралась на странный станок с подставками для ног. Высота, угол развода ног, положение туловища и головы регулировались специальным пультом.
Расположившись в соблазнительной позе с широко разведенными ногами она нетерпеливо пояснила:
— Что рот разинул, дурачок! Это гинекологический кабинет. На этом станке исследуются женщины... Давай... приступай к... работе! — и призывно хохотнула.
Я мигом стал голым и мое копье неумолимо направилось в требовательно раскрытые губки объекта исследования. Ира облегченно охнула, приняв член в себя и мы потеряли чувство времени. Ее груди я обсосал до синевы, так, что соски стояли, как два маленьких члена. На нежном шелке кожи шеи появился синий засос. Но Ирина словно взбесилась и была ненасытна в этом совокупительном порыве. Мои молодые яйца обычно быстро расставались со спермой, но здесь, почему-то, торчек не проходил, хотя член сноровисто толкался по заповеднику моего брата, почти с мошенкой уходя в глубины Иркиной пизды.
Наконец она приблизилась к вершине блаженства и, чтобы не распугать село криками разрядки, уткнулась губами в мое плечё. Кончали мы одновременно и бурно. На пике извержения я даже не почувстовал боли от прокушенной кожи. Устало откинувшись от пост-оргазменного горячего тела Ирины я с удивлением заметил кровь на ее губах. Она была прекрасна! Амазонка с кровью любовника на губах...
Через три недели Ирина уехала к брату.
В последнюю ночь перед отъездом после прощального впрыска моей спермы в свое лоно, Ирина объявила себя беременной.
— Можешь гордиться! Ты скоро станешь отцом. Нелегальным, естественно... И ты гарантировано проверен... ты способен делать детей! Меня не мучают угрызения совести.
Я получила массу удовольствия от тебя и от того, что сделала тебя мужчиной. Как скульптор от прекрасной работы. Я уверена, что твой брат не пребывал в монашестве и переебал прорву студенток. Сама была студенткой... Мы квиты... Мне нужно побыстрее к нему, иначе наш грех покажет уши... Тем более в селе...
Через семь месяцев моя мама стала бабушкой, а я дядей. «... Дочка очень похожа на папу...», — было подчеркнуто в телеграмме.
Прошло три года.
Я учился на третьем курсе института. Брат с семьей (женой и дочкой)
