Муж и жена решили заиметь ребенка. Из-за этой задумки они перестали участвовать в оргиях, чтобы не было сомнения в отцовстве, чтобы не заразиться, чтобы не ставить себя перед опасностью увлечься кем-либо духовно и телесно и еще по бог весть каким причинам.
В тот вечер они выполняли роль целомудренных гостеприимных хозяев, встречая пары и представляя их друг другу, объясняя правила клуба, суть которых состояла в непротивлении козлу насилием. Иными словами — все только по взаимному согласию и без грубостей.
По жадным взглядам хозяев на гостей было видно, что жертва моногамии дается им нелегко.
Хозяин был человеком богатым, и его новый, недавно построенный огромный дом со своими десятью спальнями был весьма удобен для данного мероприятия. В нескольких комнатах были установлены видео камеры, и можно было просматривать на огромных экранах, как только что тебя ебли или как ты еб, что вызывало дополнительный прилив сил от желания исправить увиденные ошибки или усовершенствовать допотопное наслаждение.
При входе в огромную гостиную в напольной вазе в форме пизды краснели розы. Хозяин встречал гостей и водил их по нижнему этажу, называя цифры, характеризующие высокую теплоизоляцию дома, несмотря на большую площадь стеклянных стен. Видно, этим он отвлекался от соблазнов и тешил не похоть, а тщеславие. В процессе экскурсии он лапал женщин из группы, но им этого было явно мало.
На столиках там и сям на блюдах лежали пирожные в форме половых органов, шоколад в форме какашек. На бутылки с напитками были одеты насадки в виде хуев, которые тщились превратить вино в мочу. о хозяин был не Христос, и чуда, к счастью, не свершалось: напитки были разнообразными и крепкими.
Я пришел на оргию с Барбарой, которая работала бухгалтером на фабрике. Кроме того, она писала беллетристику и мечтала забеременеть. Барбара раз прочитала мне отрывки, которые меня не заинтересовали, и, надо отдать ей должное, она это быстро поняла и читать перестала. За всю свою активную жизнь она никогда не предохранялась и ни разу не забеременела. Сначала это ее радовало, но постепенно стало угнетать. Хотелось продлить род и вкусить тяготы материнства. Но врачи ее не обнадеживали, что-то где-то заклинило. Так что Барбаре оставалось заниматься исключительно наслаждением. Когда я заехал за ней, она предложила мне вывязать галстук помоднее, и умело это сделала, и даже меня научила. И все-то она знала и умела! Когда впервые предлагаешь своей подружке присоединиться к оргии, возникает ощущение, будто совершаешь непоправимое. Но когда я впервые пригласил Барбару, оказалось, что она уже бывала на оргиях не раз.
Она то и дело строила из себя либеральную женщину, которая во всем, кроме пизды и грудей, якобы равна мужчине. Еще бы — она ведь, как мужчина, не беременела.
Барбара сама подходила к мужчинам знакомиться, а когда ее тут же тащили в постель, она не сопротивлялась, но все-таки чувствовала себя оскорбленной. Она не позволяла открывать перед собой дверь, открывала сама. Делала вид, что хочет платить за себя в ресторане, но быстро уступала моему предложению заплатить за нее.
Устроители одной из первых оргий, на которых мы побывали, брали за вход 60 долларов, и я предложил Барбаре заплатить половину в силу нашего якобы равенства. Она отказалась, заявив, что всегда может попасть на любую оргию бесплатно, будучи женщиной, которых всегда на оргиях не хватает, и с которых денег не берут, если они являются одни.
— Если хочешь туда попасть, то плати ты, — сказала она мне.
— Я хочу ровно столько же, сколько и ты.
— Если не хочешь платить, то я уйду.
— Прекрасно, — сказал я, — я тоже уйду.
И мы ушли. В тот вечер мы совокуплялись в одиночестве, предварительно пообедав в ресторане, за что я заплатил те же 60. С тех пор я сдался и платил за то, что ебал не ее, а других, ибо без
