вспотевшей коже волос. Ее груди подергивались в такт рваному дыханию. Парни так спешили вставить свои члены еще куда-нибудь, что и не помышляли о ласках после акта. По толстому ковру я подошел к дивану. Лина напоминала подстреленного зверька. Одна ножка у нее свесилась с дивана вниз, открывая вид на развороченные мощными членами отверстия. Обычно розовой цвет ее нежных половых губок, таких чувствительных и мягких, сменился на темно-бордовый, каким он становился лишь в минуты наивысшего наслаждения. Я опустился на колени рядом с диваном и приподнял ее ножку. Она встревожено приподняла голову, словно опасаясь, что сейчас за нее примутся вновь.
— Это ты... — прошептала она и измученно улыбнулась.
— Да.
— Ты видел...
— Конечно.
— Я плохая девочка?
— Нет, ты прекрасная и чудесная. Я люблю тебя.
Она протянула ко мне свою руку, похожую на ветвь ивы. Я приник ней губами долгим поцелуем.
— Поласкай меня... чуть-чуть... несильно
— Как ты хочешь, ласточка моя, мое солнышко... — и я припал губами к ее ножке, медленными поцелуями продвигаясь от лодыжки выше.
Через некоторое время я уже был достаточно высоко, чтобы Лина запустила мне в волосы свои пальцы.
— Постой, милый... Я хочу л
