этими ловами Дмитрий размахнулся и с силой опустил прут на вздрагивающее тело.
— А-а-а! — заорала Лариса.
Вид подпрыгивающей от ударов Ларисы привел мужчин в восторг. Дав жертве успокиться, хозяин продолжил порку.
— Ишь, как пляшет! — веселились бандиты. — Вот у нас другая специфика: пиф-паф, и они лежат в гробиках тихо-тихо!
— Если не заберешь заявления — сама окажешься в этом гробу! — Сказал Дмитрий, вынув из ведра новый прут. — Твои похороны я, так и быть оплачу! А сейчас получи еще!
Но поркой мучения не закончились: ей пришлось обслужить всю воспитательную команду.
Утром она забрала заявление из милиции, а родители Ларисы переехали вместе с нею от греха подальше в другой город.
Праздник тела
С власть предержащими он поддерживал хорошие отношения, помогая финансами во время выборов, но сам в политику не лез, считая, что это — дело грязное.
Мало кто знал, а кто знал, тот молчал, что у уважаемого Дмитрия Станиславовича помимо всем видимой жизни есть и другая, тайная и пугающая
После смерти жены Дмитрий не стал, искать себе новой подруги жизни, а занялся благотворительностью. На часть доходов он купил телевизор и кое-какую мебель в детский дом. Акцию показали по центральному телевидению.
После этого молоденькие девочки из детдома стали клеить ему искусственные цветы и венки, а он щедро оплачивал их труд и не только за цветочки... Многие повторили гробовую пляску Ларисы.
От порки на гробах молоденьких девочек Дмитрий получал особенное удовольствие, и, не скупясь, платил за него. Девочкам он наглядно показывал, что ждет их, если они проболтаются.
— Вон, лежит! — показывал он визжащим от боли и страха девчушкам соседний гроб с жильцом внутри. — Тоже болтал много!
Как потом выяснилось, девочкам повезло хотя бы в том, что все они остались живы.
Еще до того, как Димитрия Станиславовича разоблачили, на него в милицию поступали жалобы от разных людей, в том числе от проституток, кого он силой завлекал к себе ночью в офис, насиловал и не платил. Однако милиция не верила словам ночных бабочек, которые обвиняли уважаемого человека. Но выходили из похоронного офиса не все:
Припозднившиеся прохожие не обратили внимания, как Дмитрий Станиславович привез на своей машине в магазин красивую женщину. В глазах крашеной блондинки читалось все, что угодно, кроме почтения к христианским добродетелям.
— Мы что, будем здесь? — Спросила она, рассматривая шикарный гроб стоящий на полу.
«Залетная» (не местная) ночная бабочка осмотрела магазин ритуальных принадлежностей. Вторая древнейшая профессия приучила ее ничему не удивляться.
— Именно здесь, сказал Дмитрий и начал раздеваться.
— Здесь, так здесь! Ты включи хоть похоронный марш!
Под траурную мелодию она скинула платье, слегка покачивая бедрами, расстегнула лифчик и потянула в вниз трусики.
В ее глазах читалась похоть и немой вопрос: чего ты ждешь? Он погладил ладонью ее живот, пальцы оттянули край трусиков, погладили голый лобок.
— От мандавошек побрилась? — спросил он, улыбнувшись.
Девушка хохотнула в ответ, встала на колени и облизнула губы.
Он расстегнул молнию на брюках, а нежные пальчики профессионально распаляли желание. Дмитрий не без удовольствия смотрел, как кулачок сменили мягкие губы, которые то наплывали, то удалялись.
— Остановись, я хочу амазонку!
— Пожалуйста!
Девушка встала, опрокинула Дмитрия на спиной на гроб, села сверху, уперлась ногами в пол и пустилась вскачь. Ему пришлось крепко ухватить ее за бедра, чтобы сдерживать бурный галоп, а в его глазах зажглись искорки безумия.
— А теперь — на спину!
— С тебя сотня, парень, — деловым тоном добавила она, выполняя желание клиента, — тариф.
— За такое и полтиника много!
Его
