постелила ему в просторной комнате, а сама ушла в другую, напротив. Свет потушила.
Сон не шел. Лежал Василий и все думку думал. Потом поднялся, вытащил сигаретку из пачки, лежащей рядом на стуле, подошел к окошку и закурил. Небольшая электрическая лампочка выхватывала из тьмы круг, покрытый толстым слоем снега, который искрился тысячами звезд, как новогодние блестки. А всего несколько дней тому Василий был средь жаркого лета Средняя Азия
«Ма-ма... v тихо выговорил Василий и подумал. v Когда я в последний раз говорил это слово?... Отвык... совсем отвык... Но чудеса... чудеса да и только...» Если бы он верил в Бога, он сказал: «Благодатны дела твои, Господи!»
Было тихо. Не просто тихо, а покойно. Лишь изредка где-то лаяли собаки
«Вот это и есть тихая гавань, — подумал Василий. — Матерый уют Э-эх»
В комнате Натальи вспыхнул свет торшера, и раздался ее голос:
— Чего, сынок, не спится?
— Да я так. Думаю — ответил Василий и заглянул в комнату.
Наталья в длинной до пят белой просторной рубахе сидела на кровати.
— Тоскливо? — спросила она.
— Почему же? — пожал плечами Василий и тихо улыбнулся. v Как мне с... мамой может быть тоскливо?
— А у тебя баба была? v спросила Наталья.
— Нет. Так случайные и только...
— А ты хочешь?
— Как? v у Василия перехватило дыхание.
— Бабу поебать, — как-то запросто сказала стремное слово Наталья.
Словно пригвоздило Василия на месте. Он стоял и молчал.
— Не затосковал в колонии за столько лет по бабе-то? — снова спросила Наталья.
Василий сглотнул слюну и лишь неопределенно замотал головой.
— Я тебе могу подсобить... Ведь и у меня... давно не было мужика... А ты уже большой... совсем как чужой... А мы же и есть мужик и баба... Ты как?
— Да я что?... Да я ничего — забормотал Василий.
Трусы аж рвало от напора.
— Подойди сюда, — сказала Наталья и, когда Василий, словно загипнотизированный, подошел к ней, сунула руку ему в трусы. v Видишь, какой он у тебя крепкий... А я вся мокрая...
Она чуть откинулась назад и сняла через голову рубаху:
— Смотри, Вася.
До пояса вывалились большие груди с коричневыми сосками. Она их приподняла снизу руками, потрясла и вздохнула:
— Пятый размер. Лифчиков не ношу
Белый ее живот был в толстых складках, а сама она была в больших синих панталонах до колен.
— Ну, как тебе? — выдохнула Наталья. — Я же живу одна, без мужа Полноценного житья нету Так, все на подхвате, где и как торкнесься да и все
Василий только захрипел.
— Иди ко мне, Вася Ублажу я тебя, — сказала Наталья, снимая панталоны, и легла на спину, раскидывая ноги. v Это Господь нам обоим подарок сделал...
Раскрылся меж толстых белых ног Натальи красный зев, обрамленный рыжими волосками. Она тут же прикрыла его ладонями.
— Иди, не бойся А потом найдешь другую, молодую, так сразу уйдешь Держать не буду — дышала жарко Наталья.
Закружилась голова у Василия, и он шагнул вперед, снимая на ходу трусы и будто ныряя в омут. Он упал на мягкое податливое большое тело Натальи и поспешно начал тыкаться плотью промеж ее ног, где все было мокро. Она, задыхаясь, схватила его за плоть — ладонь ее была теплая и шершавая — и быстро направила его в жаркую влажную расщелину. Плоть охватило всего кругом, словно всасывая, и Василий тут же извергнул фонтан спермы.
— О-ох! — застонала Наталья, с силой обнимая Василия шершавыми руками. — Родненький мо-ой Сладкий Сынок, давай! Давай! Еби меня! Еби!
Тут же прямо внутри совершенно мокрого влагалища снова вздыбилась молодая энергия, и Василий неистово начал колотиться о Наталью, которая только стонала, охала, отчего-то хохотала и громко-громко кричала
Так пролетела ночь
Под утро Василий словно провалился в тьму Когда он проснулся, было совсем
