нравилось дергать за эти цепочки вверх и вниз, водить ее по поселку на привязи, как собачонку, а потом привязывать к изгороди. Это было особенно смешно, пока соски еще не зажили, потому что она при каждом резком движении взвизгивала, как настоящая собака, которой наступили на лапу.
Чарли переменил позу и стал изо всех сил сжимать левый сосок, а потом выкручивать кольцо в правом, заставляя ее глубже, до самого горла насаживаться на его член, но она стала сопротивляться. Она все еще надеялась взять вверх над этими красными ублюдками, может быть даже соблазнить одного из них, чтобы спастись и отомстить за унижения.
Чарли управлял движениями ее головы, ухватив пальцами ее длинные черные волосы. Скальп с этими волосами скоро будет повешен на шесте его вигвама, поскольку он первым увидел ее, наблюдая за шоссе. Родди же потребовал скальп ее с лобка, ведь именно он первым ее попробовал. Так что она теперь украсит их вигвамы, и так будет со всеми их врагами...
Мысль об этом так возбудила Чарли, что он выстрелил в ее горло раньше, чем хотел. В этом она тоже виновата! Так что именно сегодня вечером она будет скальпирована во всех местах!
За цепочки на грудях Чарли последний раз провел ее кругом по поселку и швырнул на землю около своего забора, чтобы в холодке она могла подождать своего конца. Вместе с Родди Чарли веревкой привязал ее голову к одному столбу, а к двум другим — колючей проволокой — ее широко раздвинутые ноги. Остались свободны только руки и грудные цепочки, упавшие на землю.
К ней подошли двое мальчишек лет 5—6 и засмеялись. Один из них присел рядом, засунул ей во влагалище толстую сучковатую палку и стал ее поворачивать. Она инстинктивно сжалась, хотя от этого стало еще больнее. Но он сильно ударил ее кулачком по лобку и велел приподнять таз и руками раздвинуть половые губы, чтобы ему было лучше видно. Другой стал тереть ногой ее грудь, стараясь ухватить пальцами кольцо на сосочке. Это ему удалось и он стал оттягивать ее грудь из стороны в сторону, а потом приспустил штанишки, велел ей открыть рот и стал туда мочиться. А после этого она должна была, забыв о боли в исцарапанном влагалище, улыбнуться и в благодарность за оказанное ей внимание тщательно вылизать детишкам маленькие членики. Это было последнее, что ей довелось сделать, потому что минут через 10 подошли мужчины...
Часть 2. Новые лошадки.
Хвастовство пьяно струилось в теплоте вигвама. Пили не только пиво, хотя самогон бледнолицые считали вне закона и вроде бы не стоило из-за него навлекать на себя слишком большие неприятности. Говорили о величии древнего народа Нес-Пэйв, в сотый раз пересказывали нынешние истории их пленников. Потом танцевали в честь всех своих умерших, чтобы оплатить их потерянные жизни, отнятые бледнолицыми. Пили за то, чтобы всем им отомстить, а потом за новое оформление шестов вигвамов, за дополнение кожаного одеяла новыми сиськами с кольцами, за то, что оно так удобно теперь висит...
Следующим утром из-за вчерашнего Чарли лечил похмелье. Что делали в таких случаях его предки? И было ли это из-за пива? Или самогон был дерьмовый? В следующий раз этот вороватый Гонсалес, который его приносит, получит хорошую взбучку.
Вдруг затрещал СВ-приемник:
— Чарли, ты слышишь?
Он схватил микрофон:
— Да, но у меня после вчерашнего жутко болит голова. Что ты увидел, Майк?
— На 1-м шоссе у меня целая куча лошадок. Поучаствуешь?
— Да... я — готов. Что касается Родди... он тебя слышал? — Чарли был уверен, что это раннее утро будет весьма забавным.
Родди тут же ответил:
— Я давно готов. Уже взял патрульный автомобиль и нарядился в официальные тряпки. Я остановил их у небольшой круглой скалы. Одевайтесь и приходите сюда как можно быстрее. Фред, ты там?
— Пока нет, но быстро буду. Оставьте немножко лошадок для меня.
Чарли одел свою
