— Впервые колдунья была замечена за выполнением своих дьявольских обрядов в ночь на полнолуние после Рождества сего года. Я попрошу Джакомо, сына мельника, рассказать, что он видел...
— Ваше преосвященство, я видел все так же хорошо, как теперь — вас и почтеннейшую публику. Она... Она сидела на берегу реки...
— И что же? Продолжай, сын мой...
— Она, с позволения сказать... выла...
— Что?!
— Она выла, ваше преосвященство, глядя на Луну...
— Потрудитесь объяснить получше, сын мой.
— Она сидела на берегу реки без... то есть... она...
— Ну же!
— Она сидела на берегу голая, ваше преосвященство, и выла, глядя на Луну!
— Вы расслышали какие ни будь слова, она подавала какие либо знаки небу или земле?
— Не знаю... Не помню... Мне стало так страшно, что я убежал домой, едва услышав эти звуки...
«... Как же, убежал ты, сучонок...», — Она облизала разбитые губы — «А кто дрочил за кустом, мешая моему разговору с небом? Ты только потом припустил наутек, когда я позвала тебя к себе, чтобы ты не мучался понапрасну... Господи! Поскорее бы все кончилось... Но не раньше, чем я снова увижу Его... Я должна...»
— Преподобный Бартоломео, расскажите нам, что произошло месяц назад в вашем монастыре...
— В нашем, ваше преосвященство, в нашем...
— Хорошо, в нашем монастыре. Так что же случилось тогда?
— Вы ведь сами изволите помнить...
— Сейчас я спрашиваю вас, брат мой, и потрудитесь ответить на мой вопрос...
— Да, да, конечно... Эта... Эта женщина постучалась к нам в ворота... И... И...
— Продолжайте же! Вы ведь славитесь красноречием среди нашей паствы!
— Она постучалась к нам, взывая о помощи, закутанная в рубище и стоя на коленях...
— И вы впустили ее?
— Ее впустил не я, а брат...
— Хорошо. Он еще расскажет нам, зачем он это сделал. Что было дальше?
— Она прошла на кухню, и оставалась там около часа... Мы не торопили ее. У нее, ваше пр... преосвященство, был очень изможденный вид...
— И?
— Я не знаю, что она подмешала нам в питье, но спустя полчаса все братья почувствовали себя одержимыми дьяволом...
— Дальше.
— Она вышла к нам в трапезную и...
— И?
— И...
— Ну же!
— И танцевала на столе... А мы... мы...
— Брат мой, куда исчезло ваше красноречие?
— Мы хлопали в ладоши и пели вместе с ней, ваше преосвящ...
«Да, да... Расскажи еще, что было потом... У тебя ведь неплохой буравчик, мой добрый хряк! Недаром ты так красноречив! Помню, помню твою потную задницу, которой я старалась не касаться руками, когда ты сопел мне в ухо... Если бы только ты, ваше преосвященство, не осрамился тогда на глазах у всей подгулявшей братии! Что я не сделала тогда с твоей ветошкой, чтобы она развернула свой узелок?... Кабы мне это удалось — была бы сейчас цела и невредима... Цела и невредима... Господи! Ну хоть на час, хоть на минуту, приведи ко мне Его! Я же должна сказать ему...»
— Почтенная Лукреция, расскажите нам, как ведьма околдовала вашего сына!
— ...
— Что же вы молчите, добрая женщина? Почему вы все молчите? Или эта... Это адское отродье подшило вам языки?..
— Мой сын... Мой... сын...
— Не плачьте. Когда, как не сейчас, вы сможете поквитаться с этим порождением мрака?
— Это не вернет мне моего мальчика, ваше преосвящ...
— Но это покарает убийцу!
— Она не убивала его, ваше прео... Вы ведь знаете, что он повесился сам, и я по сей день хлопочу, чтобы его разрешили перенести на христианское кладбище...
— Что вы говорите? Вы норовите оправдать ведьму, которая приворожила к себе вашего сына и довела его до гробовой доски?
— Нет, ваше пр... Он... Он...
— Ну же!
— Он просто любил ее. А она была к нему
