моя маменька совсем с катушек съехала??? Я-то ведь в отличие от нее и Тины абсолютно нормальная! Мне и в голову бы не пришло просить ее сделать мне то же, что она делала ей. Я всего лишь хотела... проверить ее. И проверила на свою голову. Мама поставила меня на одну ступеньку с собой, тем, что она «почти» сделала...
Я не могу просто так жить с этим.
Итак, мы притворялись, что ничего не случилось. Я — дочь, она — мамочка, и все нормально. Она даже была строга со мной, и заставляла меня делать разную идиотскую работу по дому, к которой я раньше и на пушечный выстрел не подходила. Но я не спорила с ней, потому что не хотела нового скандала. Потому, что у меня снова могло что-нибудь сорваться с языка...
Однако все наши старания были напрасны потому, что Тина, живое напоминание о нашей изменившейся жизни, всегда была рядом. Она повсюду ходила с мамой, а когда бывала у нас дома, то вела себя как хозяйка. Если дома была Тина, то я никогда не занималась домашним хозяйством. Мама, натянуто улыбаясь, сама убирала за нами
Мне совсем не хотелось, чтобы она это делала, но я безучастно отнеслась к тому, как бесцеромонно Тина обращается с моей матерью, а вскоре я просто привыкла к этому.
Каждый вечер она приказывала матери идти вместе с ней в спальню, и я четко себе представляла, чем они там занимаются. В такие минуты мне всегда становилось не по себе. Я почти ненавидела мать в этот момент, но она лишь отвечала мне робким взглядом, и с пунцовым лицом закрывала дверь.
Я неважно чувствовала себя за то, что позволяю Тине командовать матерью, вместе с тем было забавно, что при этом она оставалась моей подругой. Меня постоянно донимало чувство вины. Я чувствовала, что должна заступиться за мать и положить этой извращенческой херне, но так и не смогла. Хотя такая возможность была тысячу раз. Но странная вещь, когда я думала о маме с Тиной, у меня тут же становилось мокро между ног, и надо признать, что это смущало меня больше всего! И я знаю — у меня тоже уже едет крыша на этой почве.
Когда же Тины не было дома, то я съедаемая чувством вины опять становилась хорошей дочкой, и жизнь как бы более или менее возвращалась в нормальное русло.
Как-то раз Тина велела нам ничего не планировать на субботу потому, что ей хотелось прошвырнуться по магазинам. У меня уже было кое-что задумано на этот день, но маменька заставила меня отказаться от всего этого, что меня неимоверно разозлило. Если она трахается с Тиной, то это вовсе не значит, что ей следует портить мне жизнь. Уж, коли, маменька не может постоять за себя, почему я должна делать, что она говорит?
Но наступила суббота, и мы все залезли в мамашину тачку.
— Как тебе на заднем сиденье, Дебби? — поинтересовалась Тина, с места водителя.
Она заставила мать сесть назад, что было не так-то легко сделать потому, что эти маленькие спортивные машины жутко узкие. И это было весьма унизительно! Ведь маменька — взрослая. Почему бы мне ни сесть назад, тогда, как мать поведет машину? В конце концов — это же ее чертов драндулет.
Наконец, когда мы подъехали к супермаркету, то Тина, довольно ухмыляясь, наблюдала, как мама пытается вылезти из машины, это было довольно проблематично, поскольку «моя лучшая подруга» откинула назад кресло водителя. Люди глазели на нас, а внутри меня все клокотало от того, как унизительно выглядела мать. Хотя она даже пыталась смеяться, но только для того, что хоть как-то сохранить лицо. Зрелище было жалкое. Бог мой, как же я ненавидела ее за то, что по ее вине мы так глупо выглядели.
Когда же мама выбралась, Тина сказала с гаденькой улыбочкой... «Сними плащ, Дебби, и оставь его в машине»
Я до этого не заметила, во что была одета мать потому, что на ней действительно был длинный плащ, но когда она сняла его, я увидела на ней короткое узкое черное платьишко, которое было явно ей мало. Тут меня осенило — это было не ЕЕ платье,
