впредь будет мне неприятной. Быть может, это во мне детскость сказывается, но я не могу справиться с чувствами, которые во мне вызывают мои сестры. Вы бы хотели, чтобы я писал о другом? спросил я как можно вежливее. В таких вопросах с женщинами не спорят. Писать нужно о страсти и благодарной любви, а твои парочки никогда не целуются, сказала Джейн к моему глубокому удивлению. Я вскочил в раздражении, но обе упросили меня сесть, и я, как мог, взял себя в руки. В этот момент Сильвия зашла попрощаться на ночь. Она поцеловала теток. Я поцеловал ее в щеку, не проронив замечания о том, что они целуются в губы. Ты не целуешь ее хорошенько в губы? спросила Джейн. Господи правый, давайте не будем больше об этом, взмолился я.
Сильвия ушла спать, оставив меня наедине с ними. Их груди всегда полуобнажены вечерними накидками. Мне все время приходится отводить взгляд в сторону. Дядя Реджи всегда целовал нас в губы, любя. Тебе никогда не приходилось видеть, как долго он нас целует? явно с целью провокации спросила Мюриэл. Честно говоря, Мюриэл, твоя грязь такова, что мне и слушать тебя не хочется. Дядя Реджи был благочестивый человек, такой же, как и папа. Никто из них не стал бы поощрять этого... такого... найти нужного слова я не смог. Какая невинность! Ты что, слепой, Филипп? Ты что, крот под поверхностью жизни? Ни тот, ни другой святошами, как ты думаешь, не были. По крайней мере, они не пренебрегали своими женщинами, как это делаешь ты. Джейн так и уставилась на меня. Полагаю, что беседа исчерпана, сказал я, а обе сестры рассмеялись так, что я покраснел, как некогда папа. Правда? А я и не знала, что близкие родственники, бывает,
беседуют. Филипп, завтра ты пойдешь с нами. Мы покажем тебе доказательства. Да, дорогой, доказательства. И не сиди, как сова. Ой, не бойсяу Сильвии мы и слова не скажем, если ты не заупрямишься, это сказала Мюриэл, потом обе встали. Я боялся, да, именно боялся! того, что они могут сейчас выкинуть. Требование немедленно покинуть мой дом готово было сорваться с моих губ. Но вместо этого я постыднейшим образом онемел. Как часто женщины заставляют нас терять слова, которые снова приходят, когда все кончено. К тому же, их речи были безусловным блефом. Ни дяди Реджи, ни наших родителей, увы, больше нет. Показывайте, что покажете, сказал я. Ваша ложь сразу же станет ясна. Ого, мы принялись за оскорбления? Мы обе подняли эту твою перчатку, Филипп, и едем в город без проволочек, так бросила мне Мюриэл, и обе, к моему облегчению, удалились, оставив меня дрожать от тихой злобы.
ДНЕВНИК СИЛЬВИИ
Иногда я лежу на кровати с Розой. Я не думаю чтоона должна была стать служанкой, и сказала ей об, этом. Однако, она рассказала мне про бедных людей и про то, что дома для нее нет места. Это меня очень опечалило. Я хочу дать ей денег из моего кошелька, но она не берет. Мы часто обнимаемся, иногда целуемся. Мне нравится чувствовать ее рот. Мои губы ей тоже нравятся. Иногда мы тихонько приподнимаем платья, совсем быстро. Сначала она захотела поцеловать мои тити через платье, и я ей дала. Ой, как это было щекотно! Это было так смешно, что я дала ей целовать еще. Она расстегнула мое платье. Я сказала: «Ой, Роза!». Она сказала: «Давайте, мисс, это так приятно». Я ей разрешила, и она сосала мои соски до тех пор, пока они не застыли, а я как-то смешно себя почувствовала. У меня закружилась голова. Я сказала ей, что когда мы наедине, она может звать меня по имени. Она выглядела такой счастливой, когда я это сказала. Она облизала мои груди и сказала, что будет моей служанкой всю жизнь.
Глава третья
ДНЕВНИК ФИЛИППА
Мне не хотелось сопровождать их сегодня в этом так называемом визите, однако обе уже сообщили Сильвии, что мы отправляемся, а я не смог придумать себе оправдания и остаться. В любом случае, мне нужно было купить себе в городе писчей бумаги. Тамошний магазин такое же излюбленное место, как и книжная лавка, где всегда хороший
