Наконец, чтобы вздохнуть, он поднял свое лицо
над горячей влажностью ее женственности. Все его лицо от носа до подбородка было покрыто теплой солоноватой влагой сильно пахнущей ароматом ее секса. Брент взглянул на свой член тяжелый, толстый, лиловый от переполнявшей его крови он требовал встречи с вожделенной подругой. Страсть пульсировала в нем он был готов осквернить Храм собственного созидания. Наконец он обхватил рукой ствол своего заряженного орудия. Он чувствовал, что сейчас произойдет самый важный поворот его судьбы. Обезумев, он медленно поднес свою твердыню к ожидающей его могиле своей невинности. Наконец разбухшая истомленная головка его члена мягко коснулась восполенной женской плоти и лениво заскользила вверх — вниз по мягким лепесткам.
Все мысли об излечении матери от депрессии, теперь казались такими далекими и незначительными, и лишь одна цель теперь имела для него значение — его собственное освобождение.
Головка его члена вскоре была вся покрыта густыми липкими соками — он был готов к завершению кровосмесительного ритуала. А, его прекрасная невеста, была также готова принять его чудовищное супружество.
Медленно и нежно он начал погружать голвку своего члена в пылающее кольцо липкого и горячего материнского влагалища.
Дюйм за дюймом он погружался в ласковую пещеру, туго обхватывающую твердое древко его мужества. Он вновь смотрел на лицо матери и невидел ни малейшего проблеска сознания — она спала как убитая.
Собрав последние остатки своей воли он сдерживал из последних сил все нарастающее напряжение в своей мошонке. Его яички окаменели, став тяжелыми словно чугунные ядра.
Котел его кипящего семени был готов взорваться, не выдержав давления. Он никогда не чувствовал такую страсть.
Как будто все его тело скользило вниз в ее напряженную, сосущую дыру.
Извращенное желание, которое он испытывал, словно увеличило его член до размеров огромного члена Кинг Конга, а влагалище его матери стало Безграничной Бездной горячей, кипящей плоти. Глубже и глубже в запретные глубины ее киски и в омут разврата погружался его член.
Сражатся за то чтобы остановить свое семяизвержение больше было невозможно. Это было подобно попытке сдерживать фонтан безудержной, кипящей лавы.
Затем его тяжелые, полные шары коснулись мягкой долины среди ее приподнятых ягодиц. Его живот опустился на ее — мягкий и нежный. Он полностью погрузился внутрь самой священной из Cвятынь.
Он был полностью внутри горящего Сада Своего Рождения. Он был внутри своей матери.
Это — началось, выкипая из его яичек, подобно извержению лавы разедающей плоть.
Это — прорвалось через его член, словно лопнула тонкая ткань внутри и полилось наружу.
— GGGGAAAAAAAAWWWWWWWDDDDDDDD — ! Он кричал фонтанируя, как гигантский гейзер раскаленного добела семени извергающегося из его конвульсирующего члена в тесно — сжимающие стенки ее влагалища.
Вдруг он почувствовал рябь волн проходящих по материнскому органу. Так независимо от мозга ее нервная система реагировала на половое возбуждение. Бросив взгляд на ее лицо он не заметил ни малейшего проблеска сознания, потом его член исторг вторую струю бурлящего семени. Когда стенки материнского влагалища были омыты раскаленным потоком его семени, ее вагина начала сжимать и обхватывать погруженный в нее член, словно доила его.
Прошлое, настоящее и Будущее лилось из его дергающегося, извергающегося члена. Жизнь кончилась. Это был один, гигантский поток, взрывающий член, выливающий смертельное семя на сад плоти, который однажды взлелеял его.
Не было бы смысла в его дальнейшей жизни, если бы он смог оплодотворить свою мать в этом единственном, прославленном взрыве необузданной страсти. Воссоздаться внутри матки собственной матери было его единственным желанием. Он должен был опустошиться в
