было? — Один... — Бывает. Я тебе вот что скажу. Ты любишь груши? — Да, и что? — Предположим тебе принесли корзину груш, и ты их видишь впервые в жизни. Ни разу не пробовала. Ты взяла верхнюю, но она оказалась гнилой. И что? Это значит, что все груши плохие и невкусные? — То есть ты — спелая груша? — Никто не жаловался.Она придвинулась ко мне вплотную, навалившись грудью мне на плечо и жарко дыша в шею прошептала: — А можно я попробую?Я решительно отодвинул ее и встал с кровати. — Нет, Кать. Это исключено! — Но... почему?! Я... не нравлюсь тебе?, — в ее глазах проступили слезы — Ты мне очень, ОЧЕНЬ нравишься! — Тогда... ? — Я ведь говорил уже вам об этом не раз! А если узнает ваша мама? И к тому же... Это будет нечестно по отношению к твоей сестре. Она нравится мне не меньше! И не меньше тебя хотела попробовать вкусную грушу! — Но с ней ты делал это!, — Катя была на грани отчаяния. — Ничего подобного! Я просто помог ей снять напряжение. При помощи массажа, и только! — Вить, зачем ты так со мной? Ты думаешь каково мне просить тебя... о таких вещах? — Ты умница. Что откровенно говоришь об этом — на это далеко не каждая способна! И к сексу у тебя совершенно правильное отношение — это тоже редкость. Ты почти свободна от дурацких этических предрассудков, рамок, в которые люди сами себя загоняют! Ты не связываешь секс со сложными душевными переживаниями. Ты рассматриваешь его, как нормальную составляющую человеческой жиз... — Вить, хватит мне мозги этим пудрить! Ты себе противоречишь! Говоришь про этические предрассудки, а сам... Давай абсолютно откровенно! — Ну давай... — Ты хочешь заняться со мной сексом? — Да. — Я тоже. Тогда что мешает? Мама? — Хм... Нет... Не мама. Если АБСОЛЮТНО откровенно — твоя сестра. — Почему это? — Потому что я не меньше хотел бы заняться сексом и с ней! А если мы сделаем это с тобой, то, боюсь, затащить Машу в постель будет практически нереально! — Ого! Так может ты хотел бы с нами одновременно?, — с усмешкой спросила она — Да. Очень хотел бы. И как раз перед твоим приходом собирался подрочить, представляя, как мы делаем это. — Я тебе помешала? — Да. Еле успел трусы натянуть. — А я сегодня 3 раза мастурбировала. Первый раз, когда Машка рассказывала про баню... — Прямо при ней? — Конечно! Мы друг друга не стесняемся!... Потом во второй раз в душе, когда вспоминала Машкин рассказ. И третий раз — полчаса назад, когда пыталась заснуть. Но... не помогло. Поэтому к тебе пришла. — Везет тебе... — Если хочешь — можешь прямо сейчас себе... подрочить. — Нет уж. Давай лучше так: ты пойдешь с сестрой поговоришь, а я в это время сниму напряжение. — Я поговорю, но на других условиях. Ты это сделаешь при мне, а потом я пойду! — Ах ты ж... ! — Да. Я такая. — Ну ладно...Я вновь сел на кровать на прежнее место и спустил трусы. Катя перебралась ко мне в ноги, сев по-турецки. Глядя Кате прямо в лицо, я начал не спеша обрабатывать свой ствол. Она смотрела на него, словно завороженная. Секунд через 30 она, судя по всему безотчетно, сунула руку между ног, задрала футболку и стала умелыми и отработанными движениями ласкать себя. Мне было плохо видно во мраке комнаты, и я свободной рукой включил ночник на тумбочке. Это не остановило девушку. Мы продолжали свое волнующее и развратное занятие, наблюдая друг за другом и все ближе приближаясь к развязке. Катя кончила первой, но не так ярко, как я ожидал (видимо сказалось то, что для нее это был уже 4-й раз за сегодня): просто сжала руку между бедер, затряслась всем телом и заскулила, закусив губу.Глядя на нее, я тоже быстро достиг финала. Плотная, обильная белая струя ударила прямо в направлении девушки, угодив на ее футболку в районе груди. Следующая попала уже на
