Солнечным майским утром его ноги ступили на уже раскаленную воронежскую почву, а взгляд коснулся ее, пройдя по ее прекрасному телу, буквально пожирая ее с головы до ног: Боже, пронеслось у него в голове, как иногда прекрасен твоего творенья миг. Завидев улыбку на ее лице, он сказал ей привет, и его губы потянулись к ней, ее же приоткрылись ему в ответ: определенно, слаще ее губ нет. Прекрасные ноги ее были обтянуты темной чернотой чулок, и взгляд пожирал ложбинку между ее больших грудей, чьи формы так сладко выпирали, и, глядя на них, приятно перехватывало дыхание, представляя свой член между них, прелесть, но когда же он коснется их?... Размышляя так, они дошли до такси, и сев на заднее сиденье, вновь предались ласкам. Боже, как прекрасны ее руки. Вот уже дом, солнце, подъезд.
Подъем, дверь, замок, поцелуй и вот он, дом, вот теперь они уже вдвоем. Руки тянутся к ней, у него уже больше нет сил себя сдерживать. Но, отстранившись от него, он слышит слова «я сама». Боже, сейчас я увижу Ее, пронеслось в голове. Нежные пальчики взяли за край черное платьице и, взмахнув вверх, обнажили животик и пупок, потянувшись вверх тугие груди и большие соски. Не в силах сдерживать себя и, тихо сказав «хочу», он коснулся левого соска губами и приник к нему. Сладкий стон издала она, и нежно гладя спинку, шептала «я хочу тебя», нащупывая руками ширинку. Его руки помогли в поисках, и вот, достав член его, ее губы прильнули к нему, улыбка блаженства и сладкого стона скользнула по лицу... как прекрасны ее губы, он, взяв ее за голову, стал насаживать ее, как она сладко это делала, нет, надо прекратить да и она хочет совсем другого... прекратив ласкать его, она встала и жестом пригласила его на кухню, где как ни в чем не бывало завела светский разговор, глядя на него и замечая взгляд человека-самца, готового ее растерзать.
Не долго продолжалась эта беседа, под приятный крепковато-сладкий вкус красного вина, прекратив разговор, они перешли в спальню, где она сказала ему «я хочу тебя, когда же ты начнешь меня ебать?». Ему же этого не требовалось дважды повторять. Вмиг повалив ее на кровать, он жадно поцеловав ее, стал жадно губами искать ее большие соски, и сжав левую грудь, он стал ее сосать, она сводила его с ума, ее так хотелось сжимать, кусать и целовать! Ее руки гладили спину и продолжали член ласкать, сводя его с ума и вызывая мысли об одном «скорее, скорее, главное сейчас не кончать!»... Губы коснулись живота ее, лобка... как она была вкусна, он опьянел от запаха ее, и сказав ей об этом, принялся вылизывать ее. Чувствуя, как ее стройные ноги, обтянутые ажурными чулками, сжимают его голову, он впивался язычком все глубже и сильнее. Боже, как она возбуждает его. И вот, оторвавшись губами от ее губ, он поднялся выше и одним рывком в нее проник, закрыв ладонью рот, чтобы не слышать ее крик.
Все, его больше ничего не интересует: он теперь самец, издав стон-рык, он навалившись на нее, стал ходить в ней и раздирать, чувствуя как возбуждается ее плоть. Вот толчок, за ним еще один, все ускоряя свой ритм, он ищет губами ее сосок, чтобы прикусить. И прикусив его, он чувствует как под ним изогнувшись и издав стон, сильно крикнув и проведя ноготками по его спине, по ней прошла волна, и вцепившись в него, своего самца, она, теперь уже его Самка, жадно сжавшись на волне стала выкачивать своим лоном его соки, сжимая себя. Боже, он забылся в этот миг и через секунду в ответ на ее позывы в нее хлынула волна... Чуть позже они лежали рядом и обнявшись, целовали друг друга, Он и Она...
