пришла, телефон молчал, я бродил по тем местам, где мы любили бывать, но и там я ее не встречал. Я облазил все кафе в поисках моей Королевы, но тщетно. Я стал похож на зверя, оброс и обленился, той ленью, которая бывает у человека, разочаровавшегося в жизни. Дела фирмы пошли из рук вон плохо, и мои соучредители стали поговаривать об рассоединении. Мне же было на все наплевать, я потерял смысл жизни.
Но однажды, так иногда бывает, когда очень сильно чего-то хочешь, на очередных переговорах я увидел ее раба. Широкоплечий парень — блондин с голубыми глазами и надменным выражением лица, сидел за переговорным столом противоположной стороны. Он ничуть не смутился, увидев меня, даже бровью не повел, я же потерял дар речи и всю встречу не находил себе места. Позже на фуршете, в честь заключения сделки, я подошел к нему.
— Привет! Помнишь меня? — Я начал без каких-либо расшаркиваний.
— Да, Господин! — Неожиданно произнес, раб Катерины. — Как мне Вас забыть, я из-за Вас чуть не лишился своего места в ногах у сиятельной Богини Екатерины.
Я опешил, что этот человек, возможно влиятельнее меня, обращается ко мне, как к хозяину, хотя я уже месяц, как не видел ни его, ни Катю.
— Но как? — Наконец выдавил из себя я.
— Госпожа, соизволила простить меня, я конечно сейчас на испытательном сроке, но надеюсь, смогу выдержать это испытание, и Госпожа оставит меня себе. Что-нибудь еще, Господин?
Что мне оставалось делать, я открыл от удивления рот и больше не мог произнести ни звука. Я проследил за ним глазами, он сделал свое лицо вновь надменным, и пошел к столу, все с ним чинно раскланивались, отрывались от беседы, заглядывали в глаза. Когда раб Екатерины подошел к стулу, я заметил, как аккуратно он садится, неуклюже оттопырив зад, меня это несколько удивило, но потом до меня дошло, что зад-то у него избит или он носит в анусе фаллоэмитатор.
Я проследил за рабом Екатерины и узнал где они свили свое новое гнездышко. Продежурив всю ночь около дома, моей царицы, и дождавшись утра и отъезда ее раба. Я вбежал на крыльцо дачи и постучал в дверь.
Когда Катерина открыла мне, я, не выдержав, упал перед ней на колени и выдохнул в едином порыве.
— Госпожа моя, простите меня и разрешите, остаться около Ваших ног.
Ее ножка ткнулась в мои губы, и я с наслаждением припал к этому чудесному символу власти. Мне было приказано оставаться перед домом на коленях, уткнувшись лбом в пол, затем дверь закрылась. Я стоял, не смея шелохнуться, краснея от стыда и представляя, как люди, проходящие мимо, пялятся на меня. Но страх потерять мою Госпожу был сильнее меня, поэтому я мужественно сносил унижение и позор. Наступил вечер и приехал мой соперник. Я ожидал насмешек или пинков, но он не тронул меня и даже не обратился ко мне ни словом, ни пол словом. Он просто обошел меня, и вошел в дом. Я почувствовал страшную зависть и еще ревность. Этот раб имеет свободный доступ в дом, а я как самое последнее ничтожество стою на коленях перед дверью. От этих мыслей я кончил, все это время мой член находился в возбуждении, и вот наконец излился, такого восторга я никогда не испытывал до этого. Меня трясло, словно в ознобе и я снова чувствовал, что у меня стоит.
Ровно сутки, я выстаивал помилование на коленях, умоляя, сжалится надо мной и принять в сладкое рабство. Наконец меня впустили в дом. Я мог передвигаться только на четвереньках, что я и делал с большим стыдом и желанием. Моя повелительница была восхитительна и жестока, она сидела в кресле и помахивала кожаной многохвостой плетью.
— Раздевайся! — Приказала она.
Я подчинился, затем последовал приказ встать, так что бы зад оттопыривался, и я принял нужную позу. Боже, меня никогда в жизни не пороли, но это, боль, которая разлилась по моему телу, нельзя сравнить ни с одной болью, которая у меня когда-нибудь была. Уже на тридцатом ударе, я
