сразу же почувствовал и тихонько так, бочком, за угол нацелился.
— Стой, где стоишь, — уголком рта говорит Света мне, а потом ему:
— Здравствуй, Роберт!
— Здравствуй, Света! — и лучится весь радостно и смотрит загадочно.
— Как всегда, Роберт?
— Как всегда, Света! — целует ей руку и... уходит.
«Мама миа, — думаю, — это прям заговор какой-то. Ща этот Роберт с топором из кустов выскочит и меня прямо по пустой башке...»
— Это кто? — задаю я хорошо завуалированный вопрос.
— Роберт?
— Угу...
— Жених!
— А то, что я здесь?
— Не ты первый, — говорит Света, — не ты последний... Да и он тоже не первый. Он меня каждый день встречает, а я все время с кем-то... В гости зайдешь?
— Так он же тебя любит, — искренне говорю я.
— А ты, — поворачивается ко мне она.
— А я нет! Уже нет!
— Ну и катись!
— Ну и пока! — руки в брюки и куда глаза глядят.
Выхожу на улицу. Камушек перед собой ногой подфутболиваю и вдруг из — за кустиков — Роберт собственной персоной. Правда, без топора.
— Здравствуй! — говорит. — Ты почему так быстро ушел?
— Не понравилось...
— Что не понравилось?
— Ничего не понравилось! Отстань, без тебя тошно...
— Ты не сердись, она ведь хорошая, — продолжает идти рядом со мной Роберт.
— Ты что, уговариваешь меня вернуться?
Роберт молчит, но не отстает.
— Вот что, Роберт. Ты это, наплюй на нее...
— Нет, я так не могу. Я ж ее люблю...
— Тогда иди и сиди там, на скамейке пока не разлюбишь...
— Слушай, — говорит Роберт, — идем со мной. Посидим там, пива выпьем.
И так мне жалко Роберта этого стало, что я иду с ним на ту злополучную скамейку, прихватив ящик какого-то пива по 1 литу 10 центасов. И мы сидим там до утра, глядя на августовские звезды и рассказывая друг другу о своей дурацкой жизни.
Видели бы вы лицо Светы, которая с утречка застала нас за вторым ящиком... Алексей Ковалев
