не влетит?
Падра посмотрела на подругу с укором.
— Трусиха!
— Нет!
— Тогда пошли! Сейчас подумаю... — она поморщила лобик, — а давай заберемся на гору и скинем на них камни?
— А их не убьет? — Долорес посмотрела на нее и, в конце концов, согласилась. Падра всегда была эдаким мальчишкой-озарником, но это не значило, что она была злой. Совсем наоборот, душа ее была столь же сентиментальна и романтична, как душа Долорес. Но повеселиться они любили.
Взобравшись на вершину, они посмотрели вниз.
— Скоро они должны тут проехать. — Сказала Падра, — помоги мне подкатить к краю вон те камни. — Она показала в сторону обрыва с другой стороны.
Еле-еле они справились с этой задачей. Пока все шло как по маслу. Девочки уже отчетливо слышали шум моторов мотоциклов.
Наконец, долгожданный момент настал... вот уже Гэли со своими «собачками» чуть ранее, чем надо.
— Надо сейчас бросить, чтобы они преградили им дорогу. — Объяснила Падра, — если они не смогут потом через них проехать, им больше некуда будет ехать, кроме как обратно. — Она ухмыльнулась.
Они вместе принялись толкать глыбы и вот они летят стремительно вниз. Все это время Долорес переживала, как бы они не попали прямо на голову сестры. С грохотом они свалились в кучу прямо перед носом подоспевших байкеров. Гэли подняла голову вверх, — о нет, девочки не успели отойти от края и теперь они как на ладони.
— Долорес? Падра! — у Гэли не хватало слов, чтобы выразить свое возмущение. Ее «собачки» принялись отчаянно материться и угрожать, пока злобный и многообещающий взгляд предводительницы пронизывал виновниц.
— Я клянусь, вы заплатите за это. Вы очень, очень пожалеете, что так поступили с нами. — Она еще перед этим и после пару раз крикнула что-то вроде «фак ю битч».
Задыхаясь, из последних сил Долорес бегом доползла в коридоре до поворота около туалета, рядом с дверью которого, был запасной выход. Главное, чтобы мама споткнулась о табуретку, которую она поставила в коридоре по этому случаю. Куда же делась Падра?! Сейчас она ей была так нужна.
Барта была в гневе... она рвала и метала по одной простой причине... Долорес опять не вымыла полы на кухне. Ох, как же искренне она ненавидела само слово «кухня», несмотря на свою врожденную привычку поесть. За стеной слышались тяжелые шаги Барты, ее прерывистое дыхание обкуренной шлюхи.
— Долорес, я все равно знаю, что ты за тем углом! — кричала она в порыве ярости.
— Если ты сейчас не выйдешь оттуда, я тебя сама достану и вырву твои мелкие шустрые глазенки, которые только и ищут, куда бы спрятаться, и запихну тебе их в задницу, протолкнув до глотки, чтобы ты подавилась ими!!!
Это было больше, чем приступ психопатки. Так искусно сочинять подобную ерунду, лишенную всякого здравого смысла, могла только Барта.
Долорес нервно думала, что ей делать. Если она попробует пробежать к запасному выходу, и если, дверь окажется открытой, ей, может быть, повезет. В противном случае ее разорвут на части умелые руки матери. Но, как говорится, кто не рискует, тот... в общем, со стремительностью орла, завидевшего вдали мышь, она рванулась к спасительному выходу. На этот раз она была спасена. Да что пользы? Рано или поздно ей придется вернуться домой, и тогда Барта, будучи необыкновенно злопамятной, доберется до нее. Вот везет же Гэли! Хоть бы раз мать подняла руку на нее. Никогда. Обычно матери любят всех детей одинаково, в этом же случае Барта откровенно показывала свою ненависть к одной Долорес. И все потому, что она была уродиной.
Она часто вспоминала те счастливые минуты, проведенные в обществе Падры. Она была такая озорница и все время придумывала что-то новое. Как-то зимой, когда за окном были видны сплошные ослепительно-белые сугробы, словно перина, устилающие все вокруг, они взяли
