рукам свое тело с такой нежной и гладкой кожей. Пальцы мои стали влажными от сока ее желания. Я завелся как сумасшедший. Совершенно не контролируя себя, я впился жадными губами в ее розовые половые губы, не отдавая себе отчета в происходящем. Язык мой жадно погрузился в горячее, влажное лоно. Я вылизывал ее губы, впитывал в себя ее нектар, чувствуя себя усталым путником в пустыне, прильнувшем к источнику влаги. Она жадно прильнула своим лоном к моему лицу, как бы желая всосать мои губы в себя, я задыхался, изнемогая от желания, глотая ее сок, вкуснее которого я в жизни не пробовал, такой нежно-сладко-терпко-пряно-солоноватый, не похожий ни на что другое. Это могло продолжаться бесконечно долго, но вдруг она оттолкнула меня, совершенно ошалевшего, и сказала: «Пойдем в спальню». Выскочив из ванной, не вытираясь, мы бегом побежали в спальню. Я на ходу сбрасывал с себя жалкие остатки моей одежды. И, наконец, мы упали на кровать, сразу сплетясь телами, наши губы, как после долгой разлуки жадно впились друг в друга. Мы были абсолютно мокрыми не столько от воды, сколько от желания.
И, когда в нашей любовной борьбе я, наконец одержал верх, прижав ее тело к кровати, на секунду повиснув над ней на вытянутых руках, она уже полностью без остатка была во мне, наши души сплелись, взявшись за руки. Я вошел в нее легко, как будто прыгнул с высокой горы, расправив крылья за спиной. Она коротко вскрикнула, прикусив от боли губу, и наши тела забились в ритме любви, как раненые птицы в клетке.
Мы улетели вдвоем. Спустя три года после этого случая. Сняли маленькую квартирку в Париже. Разбирая вещи вечером у камина, я наткнулся на покрывало с той кровати с пятном крови посередине. Тогда в прошлой жизни я еще думал о том, чтобы скрыть следы потери девственности моего единственного счастья в жизни.
