шнурки лифа. Хеймиш наклонился, начал слизывать молоко, потом недовольно хмыкнул.
— Я не достаю. Мешают шнурки, — с невинным видом сказал он. — Может распустишь их?
Когда Джеханна выполняла его просьбу, дыхание ее участилось. Но почему нет? Он помог ей и за это она была ему очень благодарна. А кроме того, прикосновения его рта к коже вызывали такие приятные ощущения.
— Вот, теперь они тебе не помешают.
Хеймиш тут же принялся вылизывать открывшиеся участки живота. На коже остались красные следы от косточек корсета. Хеймиш прошелся по ним кончиком языка. От этих прикосновений Джеханну охватила истома. Они успокаивали и возбуждали. Она уже и припомнить не могла, когда ласки мужчины доставляли ей такое удовольствие.
— Ты могла бы снять юбки, — заметил Хеймиш. Без них тебе будет прохладнее.
Джеханна не колебалась ни секунды.
— Тогда помоги мне. Юбки у меня тяжелые.
Хеймиш расстегнул застежку на поясе, потом развязал шнурок, удерживающий нижние юбки. Когда он стягивал их, Джеханна приподняла бедра. Панталон она не носила, так что осталась, в чем мать родила. Ей бы, конечно, хотелось предстать перед молодым человеком красавицей. Но живот у нее отвисал, форма бедер тоже оставляла желать лучшего, однако Хеймиш и так смотрел на нее во все глаза.
— Господи. О, Господи, — он провел рукой по белоснежной коже бедер, добрался до островка волос. — Джеханна. Ты такая красивая.
Искреннее восхищение в его голосе тронуло ее. Неужели он еще девственник?
— У тебя никогда не было женщины, Хеймиш? — мягко спросила она.
Он поник головой, не решаясь посмотреть на нее. А когда заговорил, голос его переполняло желание.
— Никогда. Но я так тебя хочу. Ты покажешь мне, как это делается.
Вихрь эмоций захлестнул Джеханну. В том, что должно было произойти, она не видела ничего предосудительного. Она тоже его хотела, все ее тело жаждало мужчину. И потом, должна же она с ним как-то расплатиться... денег-то все равно у нее не было. Не остается ничего другого, как расплатиться натурой, улыбнувшись, подумала она.
Пригнув его к себе, Джеханна прошлась рукой по щеке, подбородку с жесткой щетиной, заглянула в глаза, потом крепко поцеловала. От прикосновения ее губ Хеймиш страстно застонал. И стон этот невероятно возбудил Джеханну.
Протянув руку к ширинке его кожаных бриджей, она расстегнула пуговицы, достала крепкий молодой член. Учащенное дыхание Хеймиша подсказало ей, что он может кончить, не добравшись до главного.
— Ложись, Хеймиш, — попросила она. — Торопиться не надо. Так будет лучше нам обоим. Это я тебе обещаю.
Когда ее поцелуи и ласки немного успокоили его, она развела бедра и велела ему лечь между ними. Он подчинился, довольный тем, что у него есть наставница. Их окутал густой запах ее мускуса.
— Так пахнут все женщины? — удивленно спросил Хеймиш.
Она кивнула.
— Тебя он пугает, отталкивает? Запах этот нравится далеко не всем мужчинам.
— Нет. Это прекрасный запах. Как у земли и свежего хлеба. Я никогда не видел вблизи женскую... штучку... Могу я... ? Ты позволишь?
— Да, — ответила Джеханна. — Смотри, сколько хочешь. Делай, что хочешь.
Хеймишосторожно развел наружные губы, присмотрелся. Джеханна едва не выгнула спину, когда он начал нежно поглаживать то, что находилось между ними. Хеймиш, похоже, и не понимал, что доставляет ей удовольствие, проводя толстыми пальцами по нежной розовизне. Его невинность только обостряла ее ощущения.
А когда он наклонился, чтобы приникнуть ртом к ее интимному местечку, Джеханна подумала, что он, должно быть, не видит в этом ничего противоестественного. Многим из ее любовников мысль об этом не пришла бы в голову, а другие посчитали бы, что подобное действо унижает их. Она же учащенно задышала и едва не вскрикнула, когда его язык и
