ли ты за фигуру, ты засмеялась и сказала, что тратишь со мной столько калорий, что можешь питаться одними кремовыми пирожными. И еще ты сказала, что хотела бы намазать мне груди этим кремом, а потом слизать его.
— Погляди, Оленька! Как тебе пирожные? А сколько крема!!
Ну и хитрая физиономия у тебя в этот момент, чертовка! Но и я непроста!
— Пирожные просто класс! Столько крема! А погляди, что я тебе принесла.
Я подхожу к твоему стулу и что-то бросаю тебе на колени. Наклоняюсь к самому уху и говорю:
— Только когда будешь смотреть не размахивай этим перед публикой.
Сажусь на место с самым строгим видом, хотя внутри клокочет смех!
— Оля! Это же твои трусики!
— Да. Только зачем орать об этом на весь зал!
Широко улыбаюсь, нежно глядя на тебя. Сюрприз удался!
— Ты что без трусов сидишь?
— А ты погляди...
Неловкое движение и чайная ложка звонко падает на пол, ты лезешь под стол, чтобы поднять ее. Конечно же я раздвигаю ноги, чтобы ты смогла увидеть её! Мою пизду, которая так тебе нравится...
— Ну что ты там застряла? Вылезай! На нас смотрят.
Ты вылезаешь из под стола. Ах каким взглядом ты смотришь на меня! Именно так ты глядишь, когда мы ласкаемся!
— Так-так! Ладно, Оленька! Попроси официанта поменять мне ложку. А я в туалет. На минутку.
Цокая каблучками ты быстро идешь в сторону выхода. Как ты красива в этой короткой обтягивающей юбке! Как восхитительны твои длинные стройные ноги! Ты так привлекательна! Я уверена, что через минуту буду держать в руках твои белые трусики. Сама хотела тебя об этом просить, но решила, что лучше сделаю это первой.
Однако проходит несколько минут, а тебя все нет.
И вот ты появляешься. Проходишь мимо меня. И легкий белый комочек падает мне на колени.
— У тебя ложка упала, Оль. Или мне показалось? — ты хитро улыбаешься.
Как я неловка! Уронила ложку! Нагибаюсь за ней и заглядываю под стол. Сладка моя! Ты не просто развела ноги! Руками ты еще раздвигаешь губки! И я вижу твою влажную щель. Даже под столом, где мало света видно как она блестит. И не только она! Твои бедра тоже блестят от влаги!
Неужели?! Подношу твои скомканные трусики к лицу и... Господи! Этот запах нельзя спутать ни с чем! Так пахнешь ты, когда кончаешь!
— Наташенька! Ты?..
— Да, моя девочка, я дрочила там! Дрочила стоя на полусогнутых ногах. С приспущенными трусиками. И кончила. И все размазала по пизде и по бедрам.
Достаю из сумки ручку и на салфетке пишу: «Ты похотливая сучка!!!» Протягиваю записку тебе. Ты читаешь. И с серьезным видом киваешь головой.
— Конечно я сучка! Похотливая сука! Но ведь я не каменная, Оленька! И когда ты заставляла меня говорить... подробно, как ты любишь... я говорила... и все представляла... и возбуждалась... Не знаю о чем думала ты, Оленька — я думала о тебе... Я хочу тебя... Если бы было можно я набросилась бы на тебя прямо здесь. Пойдем отсюда, дорогая Я хоть и кончила, но хочу еще! Пойдем!
***
На улице, едва я успеваю поднять руку, останавливается машина. Я говорю адрес, но ты меня останавливаешь:
— Нет! На этой не поедем.
— А на какой, Наташенька?
— Увидишь.
«Москвич», «Мерседес», «Жигуль», «Волга», еще одна, «Вольво». Все не то. И вдруг ты кричишь:
— Вот этого! Тормози!
«Газель». Как маршрутное такси.
— Ты уверена, Наташ?
— Да, залезай.
Ты садишься на сиденье, расположенное спиной к водителю. Я устраиваюсь напротив тебя. Водитель, молодой нацмен, начинает весело о чем-то болтать. Еще бы! Две такие шикарные телки! Красивые, пьяные и щедрые! Ты со смехом реагируешь на его разговор, обернувшись к нему через плечо. Но я не слышу ни единого слова из того, что вы говорите друг другу. Я не отрываясь смотрю на тебя.
Ах ты бесстыжая сука!
Широко раскинув ноги ты обеими ладонями ласкаешь свои
