«Нет, она не будет из-за этого терять такое место. Пускай он делает с ней все, что хочет, она ничего не скажет хозяевам, его родителям. Неизвестно, как отнесется к этому хозяйка. Она может не поверить, что все, что сейчас происходит, это его инициатива. Скорее всего подумают, что это она решила соблазнить мальчишку. Совратить малолетнего! Ничего себе, малолетний! Когда он «входит в нее» то ей кажется, что перед ней не ребенок, а какое-то животное. Бык, слон, медведь — словом, что-то крупное и агрессивное. А после половых актов с ним, она два дня не может прийти в себя от боли и стыда. Даже с мужем она никогда не занималась этим так, как с этим малолетним развратником. В последнее время ей стало казаться, что и муж что-то подозревает. Ни с того ни с сего стал интересоваться ее работой — где, когда, да у кого. Даже условия начал ставить — что б в семь часов была дома. Гад. Лучше бы работу искал, да денег побольше домой приносил... А ведь у нее такой же сын. Даже на два года постарше этого «слона». Она на мгновение представила сына на его месте, представила, как тот, роняя слюну с отвисшей губы, вводит член в ее влагалище... Кровь ударила в лицо. Она закрыла глаза и попыталась отогнать от себя эти мысли. Стала думать о том, что еще надо сделать в квартире. «Так, в спальне она прибралась, в гостинной почти закончила, осталось только расставить книжки по полкам и переходить на кухню. Ах, да! Еще нужно прибраться в комнате этого поросенка»...
... «Ну, вот, так то лучше. Лежит и не трепыхается. Ноги задрала и ждет, когда в нее кончат. А то строит из себя «королеву Марго». Старше, видите ли, она! Сын у нее такой же... Дебил, переросток... Еще просила позаниматься с ним математикой. Может и позанимаюсь, смотря, как вести себя будешь. Вообще-то, что-то это начинает уже надоедать. Может Дюху с Кирпичем пригласить, втроем то интереснее будет. А что, это идея!» Он представил себе, как вытянутся их лица и загорятся глаза, когда он предложит им это. Они давно уже просят об этом, даже намекали, что не за просто так. «А что, по полтиннику вполне с них можно содрать. Да даже по сотне! У Кирпича папаша, вон, на «мерсе» рассекает.» Обдумывая эту приятную мысль, он покрепче ухватился за пышные бока женщины и поглубже засадил член в красное разверстое чрево. «Раньше все-таки было интереснее. Как она кричала на него, сопротивлялась, грозилась родителям все рассказать! Да, иди, расскажи — тут же вылетишь из дома, по помойкам будешь шастать, бутылки собирать... Да и кричала то полушепотом, чтобы, не дай Бог, соседи не услышали». Он вспомнил, как давно он хотел добраться до этой пышной жопы, стянуть с нее туго обтягивающее трико и вот так, как сейчас, развалить в кресле. Когда он первый раз, преодолевая робость, подкрался к ней и провел рукой по пухлому выпирающему между ног раздвоенному холмику пизды, когда она протирала в ванной кафель, с каким же изумлением она уставилась на него. У нее даже дар речи пропал. На несколько мгновений она застыла неподвижно, не понимая, что происходит и как ей на это реагировать. Пока она так размышляла, нахальная рука уже пробралась под резинку трусов и нащупала мясистые складки влагалища, выпирающие из заросшей волосами половой щели. Она охнула и попыталась вытащить его руку из трусов. Но он еще глубже просунул ее туда, глубоко проникая пальцами между складок влагалища. В течение некоторого время между ними шла борьба. В конце концов ей удалось вырваться от него и она, растрепанная, красная, как рак, выскочила из ванной. В негодовании она выкрикивала ругательства и угрозы в его адрес, обещая обо всем рассказать родителям...
Никому ничего она, конечно, говорить не стала. Поначалу хотела отказаться от работы в их доме, но потом передумала — кормиться чем-то надо. Он тоже, на некоторое время затаился, ожидая — какая последует реакция с ее стороны. Реакции не было. Ну что ж, все правильно, куда она
