Александр стоял в коридоре школы и молча злился. На работе назрел давнишний конфликт с шефом и он рисковал потерять работу. Да тут некстати еще это вызов к классной руководительнице сына, на воспитание которого он уже давно махнул рукой. Вот уже битых полчаса он разглядывает произведения малолетних извращенцев на доске подоконника. Надо сказать, что в наше крайнее время, познания у детишек в области секса весьма продвинулись. Существовавшие в далеком прошлом надписи «Оля+Вася=...» давно ушли в небытие и, в общем, об этом жалеть не стоило. Его немного удивили интимные подробности, которые сообщались, но, наверное, прелести детства быстро меняются на совсем другие ценности.
За дверями слышался неразборчивый шелест голосов — с такими же бедолагами как он велось обсуждение их малолетних чад. Слышался железный метал учительского голоса и бормотанье родителей. «Мученики, они такие же страдальцы как и я», но никого особо жалеть он сегодня не собирался. Посмотрев на часы он тихо пробормотал себе под нос, «Никакое поведение ребенка не является оправданием для того, чтобы тащить меня сюда в девятом часу вечера». Сдобрив это порцией тихого мата Александр зашагал взад-вперед вдоль коридора. Он только собрался взорваться в гневе и ворваться в кабинет, когда, наконец, дверь классной комнаты открылась и исторгнула из-за себя распаренного папашу и тихую мамашу. Судя по их виду, трепку они получили изрядную. «Теперь моя очередь, что бы меня отодрали...», хмыкнув, Александр решительно вошел.
— Пожалуйста, проходите и присаживайтесь.
Голос Нины Петровны, классной руководительницы сына, был зловеще елейный. Пока она разбиралась с какими-то бумагами на своем столе и делала пометки, он сел за парту перед ней и стал внимательно ее рассматривать. На вид ей было лет сорок пять, полная брюнетка, но фигуру зрелой женщины слегка портил старомодный костюмом с отворотами. Большая грудь была затянута белой блузкой. «Как сынок говорил, дойки у нее ничего, старая перечница неплохо сохранилась», он криво усмехнулся своим мыслям, «При возможности, я бы трахнул ее без проблем». Наконец, она подняла голову и посмотрела на него. Взгляд учительницы был суровый и уничижающий, но Александр спокойно его выдержал. Раздражением, кипевшем в нем, можно было растопить глыбу льда.
— Меня зовут Нина Петровна, я классный руководитель Меркурьева Васи, а вы, наверное, его отец?
«Кто, б... дь, выглядит более похожим на меня чем мой сын?!» он молча удивился, но вежливо ответил:
— Да, э-э-э, я отец Василия, но я не смогу надолго задерживаться с вами. Мы можем закончить разговор пораньше? Я работаю с вечера и мне скоро нужно там быть.
Она сверкнула быстрым взглядом на Александра и зло проговорила:
— Я не думаю, что нужно спешить, тогда, когда речь идет о вашем ребенке. У вашего сына имеется много проблем с учебой и даже хуже, он стал очень развязным по поведению в классе! Его выходки иногда просто возмутительны. На педсовете встал вопрос об исключении его из школы, а вы решили мимоходом все решить!
— Я вырастил Васю хорошим парнем и считаю, что если он подвижен и развит, то это не основание для обвинений. Тем более, я слышал от него, что вы устроили настоящую тиранию в классе и не даете мальчикам проходу. Все ваши действия направлены на подавление их личности!!
Нина Петровна моментально взвилась и язвительно ответила хорошо поставленным учительским голосом:
— Я теперь вижу, откуда хамские, мерзкие замашки в Василии! Уж вы то точно сформируете из него полноценную личность!
Тут Александра пробрало окончательно, вся накопившаяся злоба выплеснулась как извержение вулкана, и он уже был вне себя от ярости:
— Вы — просто мерзкая старая сука, которая не может справиться с одним парнем и хочет все свои грехи свалить на меня! Тебе вообще не место в школе,
