Костя. И спать хочу. Я очень хочу спать!... Я уже засыпаю!... Нет-нет, я слышу тебя!... Я понял, что должен все забыть!... Все и навсегда!... Ничего не было!... И никого!
... И никогда!...
7. День тринадцатый. Пробуждение.
... Сквозь щелки век мутно всплывала кровать Рустама. Сам он раскидался по кровати в полном беспамятстве. По мне, кажется, проехал танк! У меня все болело! Каждая мышца, руки, ноги. А в задницу как будто засунули раскаленный прут. Я помотал головой, возвращая себя к действительности. Что это со мной? Что же это было? Халат! На стуле белел чей-то халат. Откуда он взялся? Он просто лежал, а меня медленно охватывал ужас. Что-то очень плохое было с ним связано. Что-то злое и опасное. Я перевел взгляд на Рустама. В глаза бросилась его волосатая грудь. Халат и волосатая грудь. Голова шла кругом. В мозгу замелькали жуткие картины, похожие на кадры из триллера. Я вдруг с отчаянной ясностью увидел лицо Рустама, склоняющееся ко мне в сумраке морга, ощутил, как вдавливает меня его яростная тяжесть в жесткую поверхность топчана. И Костя! Он был там! Рядом! Я отчетливо увидел его широко раскрытые сумасшедшие глаза, жадно впитывающие детали насилия надо мной! Я схватился за голову. Наверное, у меня поехала крыша. Этого всего не могло быть! Я вскочил с кровати, подскочил к Рустаму, стал его трясти, бить по щекам. Он замотал головой, замычал, продрал глаза и неузнавающе уставился на меня. — Рустам! — Я тряс его изо всех сил. Наконец в его взоре появилось что-то осмысленное.
— Ты чего, сдурел? — Он меня оттолкнул, уселся, взялся рукой за лоб. — Слушай, что это со мной? Мы вчера не пили? Голова просто чугунная.
— Нет, не пили! А что мы делали? Вспоминай! Посмотри на этот халат! Ну, дурень, включайся скорее! Тебе знаком этот халат? Ты надевал его?
— Что я, идиот? Зачем мне его надевать? Да и женский он. Хотя... Я вспоминаю, что ты его с меня срывал! Что за чушь! Как он на мне оказался? — Он вытаращил на меня глаза.
— Ладно, черт с ним, с халатом! Костя здесь был? Или где-нибудь мы были вместе с Костей?
— Костя? Кажется, нет. Конечно, нет. Откуда ему взяться? Мы были здесь вдвоем и ты... ты... меня... — Он мотнул головой. — Слушай, какая же галиматья иногда в голову прет!
— Стоп! С этого момента помедленнее! Что тебе прет в голову?
— Ерунда, чушь, я это даже обсуждать не хочу! Отстань от меня! Не хо-чу!
Я взял его за ворот рубахи, приблизил его лицо к своему и прямо глядя в глаза спросил...
— Рустамчик, ведь тебе вспоминается секс со мной, да?
— Да... нет! Нет! — он вырвался из моих рук и рухнул на кровать. Я силой повернул его голову к себе...
— Да, Рустам, да! И как я тебя трахал и как ты меня. Все так, не спорь. И это все было на самом деле. Ты когда-нибудь раньше трахался с мужиками? — Рустам молчал. — Говори, говори, родной! Ей богу я никому не скажу, это во мне умрет! Ну, пожалуйста, прошу тебя!
— Да! — выдавил он наконец.
— И ты это любишь?
— Когда меня — нет!
— Ну, вот видишь! А я вообще никогда! И ни с кем! Нас заставили! И тебя и меня! Нас обоих можно сказать изнасиловали! И знаешь, кто это был? — Рустам уставился на меня широко раскрытыми глазами, разинул рот, несколько раз конвульсивно сглотнул и, наконец, выдавил... — Костя? Нет! Быть не может!
— Ну, вспомни, был он вчера с нами?
— Кажется, я начинаю вспоминать. Да, пожалуй, был! Точно был! Но я его помню как-то урывками.
— Тогда не мели чепухи! Если он был с нами и мы, не желая этого, проделали друг с другом то, чего не хотели, значит этого хотел он! Другой вопрос, как он этого добился! Давай-ка, медленно вспоминай весь вчерашний день. В деталях. Все, что помнишь!...
... Постепенно картина прояснялась. Мы вспомнили все дни, когда ощущались странные последствия чьих-то действий над нашими телами, и все, что этому
