рыдающий звук, и если бы Никита не поддержал ее, то она бы упала. Затем, удерживая ее почти на весу, он дождался кульминации и, обладая прекрасной реакцией и опытом, завершил начатое на ее извивающуюся загорелую спину, ее выделяющийся посередине спины позвоночник, ее остренькие девичьи лопатки и ее спускающиеся темными волнами волосы, которые она так боялась намочить. Когда сильнейшая судорога отпустила его тело, он освободил Текилу, которая так ни разу и не повернулась к нему лицом. В предбаннике он привел себя в порядок и вышел из двери душевой.
* * *
Три часа спустя они приземлились в Шереметьево-2. Они почти не разговаривали после происшествия в Шеноне, несмотря на то, что Самолетов всячески опекал Текилу, словно чувствуя себя в чем-то виноватым.
Они стояли в очереди на таможенный контроль. Никита толкал перед собой тележку с вещами, она шествовала позади с зайцем-мутантом в обнимку. Он понял, что просто обязан хотя бы из приличия спросить:
— Дашь мне свой телефон?
— Зачем? — просто, как будто и вправду незачем, произнесла она.
— Ну, тогда мой запиши, — все еще надеясь продолжить дальнейшее знакомство, предложил он.
— Ручка далеко, доставать неохота, — еще с большим безразличием ответила она.
— Ну, извини меня! — наконец в отчаянии воскликнул Никита. — Что я должен сделать, чтобы ты простила меня за мою дурацкую выходку?!
— А с чего ты взял, что я обижаюсь? — сияя своей обезоруживающей улыбкой, спросила она. — Наоборот, я очень благодарна тебе за то, что ты помог мне с вещами и, вообще, развлекал меня во время этого ужасного полета.
— Вот и отлично, — сразу повеселел Самолетов, — тогда запиши мой телефон, вдруг тебе понадобится еще какая-нибудь помощь.
— Ладно, давай, — Текила достала из сумочки блокнот и ручку и аккуратно вписала его телефон в длинный ряд уже имеющихся номеров, напротив которых стояли русские и английские имена.
— Только обязательно позвони!
— Хорошо, — сказала она беспечно, после чего Никита понял, что в целом мире вряд ли найдется такая причина, по которой она могла бы набрать его телефон.
В это время они подошли к таможенной стойке.
— Ой, кажется, меня встречают! — вдруг радостно закричала Текила, замахав кому-то из толпы встречающих, скопившейся за стеклянной стеной на выходе из терминала.
«Ну, слава Богу! — подумал Никита, ставя тяжеленные чемоданы своей попутчицы на транспортер просвечивающего аппарата. — По крайней мере, мне не придется больше таскать ее вещи».
Он был немного обижен тем, как быстро эта забавная девочка, завидев на горизонте своих близких, забыла о его существовании.
Текила даже не смотрела больше в его сторону. Пройдя первой таможенный контроль, она тут же попала в объятия пожилого мужчины, после чего, завизжав, бросилась с поцелуями на молодого человека бандитской наружности. Они подхватили ее, чемоданы и зайца, и Текила, даже не попрощавшись с Никитой, исчезла в толпе у выхода из здания аэропорта, приведя его своим пренебрежением в сильное расстройство.
Закончив в свою очередь формальности с офицером таможенной службы, Самолетов подхватив сумку и направился к выходу, но тот вдруг окликнул его:
— Молодой человек, не торопитесь!
«Ну что еще! — подумал Никита устало. — Опять сейчас будут шмонать: искать оружие, наркотики или контрабанду. К врачу, что ли, сходить? Может, у меня и правда что-то с лицом не в порядке».
Но таможенник всего лишь протянул ему изрядно потрепанную красную книжицу и сказал:
— Возьмите. Ваша девушка забыла.
— Это не моя девушка, — оторопело произнес Никита.
— Все равно. Передайте ей, она забыла свой загранпаспорт.
Никита обалдело взял паспорт и сунул его в нагрудный карман вместе со своими документами, изумляясь,
