нездорово — бледный цвет, в контрасте с зелёно-испуганными глазами я видела впервые. Ругаться сразу же перехотелось. Все вопросы, упрёки и нравоучения просто утонули во мне.
— Ну, что похоже, что на сегодняшний вечер ты моя девушка! — говорю я улыбаясь.
Не знаю, что Тину смутило больше. То, что я сказала или то, что я не начала ругаться, но цвет лица приобрел знакомый мне уже слегка розовый оттенок.
А ничего, не сказав просто опустила глаза и продолжала молчать.
— Ладно. Мне не нравится тут. Я еду домой. Ты остаёшься? — медленно встаю, давая возможность девушке взвесить всё за и против. Катализатором послужил очередной байкер, который, споткнувшись об ножку барного стула просто упал на Тину пытаясь удержать равновесие и не оказаться на полу. Кристина с испугу вскочила со стула и как-то не положенно-плотно прижалась ко мне. Не говоря не слова мы вышли из бара. Никогда бы не поверила, что воздух может быть таким чистым. Дома Тина включила кофеварку, показывая, что спать она ещё долго не пойдёт. Да и у меня после свежего воздуха сон прошёл окончательно.
— Ты, что с Ксанкой в одной палате лежала? — спрашиваю я, пытаясь хоть как-то завести разговор.
— Нет, я в приёмном отделении работаю. Её к нам на скорой привезли после аварии и мне надо было её оформить и подготовить к операционной. Но труднее всего мне было срезать с неё штаны и как-то умудриться освободить переломанные ноги от грубых мотоциклетных сапог. Больше всего меня тогда поразило поведение пострадавшей. Она не то, что не кричала. Она просто в открытую, правда, немного хмурясь от боли, приставала ко мне. Забрасывала комплементами и приглашала на ужин и что б обязательно с танцами. В этот день было очень много пострадавших, но её я долго не могла забыть. Да и она сама мне этого не давала. И как только её разрешили ходить, она часто навещала меня во время моего дежурства. Ей всё-таки удалось уговорить меня поужинать с ней. — Тина вдруг замолчала, и её глаза наполнились слезами.
— Она не любит меня! И первая капля жидкости падает на стол.
Если я сейчас, что-нибудь не сделаю, то проливные дожди обрушаться на меня.
— Загадай желание! — внезапно говорю я, пытаясь отвлечь Тину.
— Что? — непонимающе переспрашивает она.
— Ну, у тебя есть желание? Загадывай! —
— Загадала? —
Она ничего, не говоря просто начинает молча кивать.
У тебя ресница упала! — говорю я, смеясь, протягивая Плоток.
Она то же улыбается и, вытирая слёзы спрашивает
— А ты как с Оксаной познакомилась? — ...
С Тиной мы так и просидели до утра. Потом она уехала на дежурство. А Ксанка, разбуженная заранее заведённым будильником, вместе с Нюркой, провожают меня на улице.
— Так, вроде всё! Поехала я! Ксан и кончай ты отшельничать. Тина очень хорошая и тем более любит тебя! Ладно, не балуйтесь тут без меня! — говорю я, гладя Нюрку и параллельно чмокая Ксанку.
Кошка срывается с Оксаниных рук и, обгоняя меня, запрыгивает в машину. Я ловлю её в салоне и отдаю подошедшей хозяйке. Она опять освобождается и запрыгивает уже в опущенное стекло водительской двери.
— Вот видишь, мы наивные думаем, что выбираем женщин. А на самом деле это они выбирают нас! — говорю я, трогаясь с места.
