движением мохнатого полотенца.
Прошла вечность. И все еще царила абсолютная тишина. Дыхание сына стало тяжелым, и легко заметный холм на шортах выдавал его чудовищную эрекцию. Его глаз следовали за руками, трепетно обходившими каждый синяк на теле матери, от чего та только мелко вздрагивала.
Первое полотенце медленно соскользнуло с ее плеч, упав на пол. Джек инстинктивно двинулся вверх от ее груди и вытирал лицо, затопленное слезами. Но ни звука не было произнесено. Ее смущение лишь усиливало те чувства, что она безуспешно пыталась понять. Те что заполнили ее сознание и наполнили тело.
Она не чувствовала боли, только удовольствие сродни экстазу охватывало ее полностью с каждым прикосновением нежных рук. Ее реакция из непроизволной и незаметной переосла в очевидную. Соски были тверды как мрамор, а сок стекал по веутренней стороне бедер.
Джек вытер ее слезы и мяко сказал:
«Все хорошо, мама. Боль сильна сейчас, но уже скоро станет намного лучше.»
«Джек, мой дорогой. Если бы это была лишь боль от автомобильной аварии...»
Она взяла полтенце и быстро вытерла область, пропущенную сыном. Она знала, что Джеку придется одеть ее, потому что прошла вечность, пока разделась перед ванной, и боль никак не хотела отпускать. Джек предвидел необходимость этого и накинул ей на плечи халат, как только забрал мокрое полотенце.
Он вывел ее из ванной и проводил до спальни. Вещи, одетые ей в госпитале, все еще лежали на полу.
«Подожди минуту», сказал он. «Какая одежда тебе необходима?»
Она остановилась возле кровати и подсказала, где он сможет найти нижнее белье, зимнюю блузку и старую, но удобную, юбку-тартан, обосновав выбор удобством одевания. Джек спокойно достал все что было нужно, аккуратно сложив на краешке кровати.
Она тихо стояла все там же, где он оставил ее.
«О, мама, ты замерзла.»
«Нет, не очень, Джек. Я больше смущена, чем замерзла. Я хотела бы, что бы ты не видел меня такой. Мне очень стыдно просить тебя о таких вещах.»
Джек крепко, по-медвежьи, обнял дрожащую мать и нежно поцеловал в щеку, ощущая на губах соль ее слез.
«Не говори глупости,» заметил он. «Ты не просила придурка столкнуть тебя с дороги, и у тебя не было возможности не сломать руку. А теперь перестань волноваться. Через несколько дней ссадины пройдут и ты сможешь сама позаботиться о себе. Но до этого я помогу тебе заботиться о твоих многочисленных синяках. И перестнаь стесняться, ты знаешь, что у тебя нет ничего такого, что я не видел у моих подруг.»
До этого времени она лишь догадывалась о сексуальной жизни Джека, но никогда с ним не говорила на эту тему. Иллюзия ее малыша медленно развеялась в прах, как только она представила себе его с последней подругой.
Джек перешел к делу, чувствуя полный контроль над ситуацией. Сексуальное влечение отступило перед простой задачей одеть его мать.
Выбрав ее розовые трусики, он встал перед матерью, позволяя ей сохранить целомудрие в виде халата. Она оперлась целой рукой на его плечо для равновесия, подняла одну ногу, а затем вторую, позволяя Джеку поднимать трусики вверх, раздвигая полы халата по мере движения.
Как только ее холм Венеры предстал перед его глазами, стало очевидно, что ее влагалище очень сырое. Сперва Джек подумал, что она просто плохо вытерлась, поэтому быстро сбегал за полотенцем в ванную.
Она не сделала ни одного движения. Халат был широко распахнут, киска в полной видимости, а трусики чуть выше колена. Пока он вытирал ее, стало абсолютно понятно, что ее влага не имела ничего общего с водой из ванны.
«Ой, мама! Я думаю, тут небольшая проблема. Ты думаешь о чем-то очень бесстыдном?» усмехнулся он.
Сью обхватила голову, пристыженная его открытием. Как она могла сказать, что его забота о ней и процедура вытирания сработали как большой выключатель? Ее грудь, все еще твердая и возбужденная, хотела продолжения. Ее мечтательность была
