под ними. Нет, посередине была тоненькая ниточка шелка. У Димки аж глаза из орбит вылезли.
— Что такое? Ты удивлен?
— Я — снова восхищен. Вами.
— Уже «тобой».
— Тобой. — он натянул струну этой тоненькой шелковой полоски и отпустил. Легкий щелчок был слышен только им двоим.
Ее грудь (левая, до правой он еще не добрался) была столь же упруга, как и оба полушария ее попочки. К сожалению в комнате они были не одни, поэтому Димка не рискнул задрать платье и спереди, чтобы поцеловать тот тугой, продав-ливающийся сквозь платье сосок.
— Диана, ты не проводишь меня до более уединенного места.
— Ты считаешь что уже пора? Ну, как знаешь.
Он слегка ослабил свои обьятия, хозяйка легко выскользнула из них и, взяв его за руку, даже не поправив платье, задравшееся так, что можно было видеть самый низ попочки, потянула за собой. По витой лестнице, на которой Димке открылась великолепная картина, и он не удержался от того, чтобы не провести рукой по атласной полоске ткани, они поднялись на второй этаж и, пройдя по коридору, оказались в небольшом, уютном кабинете, с горящим камином.
Диана оставила Дмитрия, подошла к огню и, наклонившись, взяла кочергу, чтобы поворошить тлевшие в камине поленья. От ее действий те выпустили ворох искр и занялись с новой силой, пикантно осветив наклонившуюся перед ними девушку.
Такого зрелища Димка перенести не смог и подойдя сзади к девушке плотно прижал к себе ее бедра. Затем его руки прошлись по внутренней стороне ее ног, погладили скрытый шелком холмик, и задрав, наконец, платье, охватили груди, чуть свисавшие вниз, но не ставшие от этого менее упругими. Девичий зад, предоставленный сам себе, тем не менее продолжал с силой тереться об Димкино «хозяйство». Пламя горящих поленьев переливалось на платье Дианы всеми оттенками красного цвета.
Дмитрий не стал тянуть девушку за ее груди, чтобы выпрямить, наоборот, он сам присел на колени и припал губами к восхитительной попочке. Руки оставили грудь и зашелестели по чулкам, удержи-вающей их резинке, нежной коже выше их. Вскоре ему потребовалось отодвинуть расширяющуюся спереди полоску, надвое разделяющую попку, но дотянуться до всех женских прелестей язычком в полную силу ему не удавалось. Он только слегка скользил по волосикам, нежной коже, скрываемой под ними, слизывал отдельные капли нектара, который вовсю тек по его руке, чьи пальцы были более удачливы и могли полностью насладиться облада-нием всех маленьких секретов женского тела.
Дмитрий был готов и хотел довести девушку до момента истины сначала именно так, но та, в какой-то момент не выдержала, выпрямилась и потянула Димку к стоящему недалеко широкому креслу. Дернув молнию на его брюках и толкнув любовника на кресло, она скинула свои туфли и уселась верхом на самостоятельно вылезшую из своей темницы плоть. У обоих по коже пробежали мурашки в тот момент, когда раздувшаяся головка, поцеловав встретившие ее губки, раздвинула их и проникла внутрь. Безумство началось.
Когда он подхватил женское тело, неистово беснующееся на его коленях, то почти сразу же в его руках собралось все ее платье. Упругий мате-риал скатался в тоненькую полоску, из под которого выскочили аккуратные кружочки сосков. Дмитрий и сам почувствовал как Диана решительно расправ-ляется с его рубашкой, вытаскивая ее из брюк и задирая на спине. Наконец, ей это удалось и ее пальцы своими острыми ногтями стали царапать его тело. Димке, в пылу страсти, не было больно, ему казалось, что по его спине водили зубьями то ли раскаленной, то ли, наоборот, ледяной щетки, электрические разряды, возникавшие при этом лишь будоражили безумную голову, заставляя прилагать большие усилия в другой точке опоры, с силой вгоняя ее в пылающую бездну, доставляя боль и наслаждение. Димка чувствовал как приближается конец их безумию и вид мечущейся на нем
