временем все больше и больше заглатывала хуй в себя. Он уперся в ее гланды и она по-коровьи замычала, боже!!!... такого блаженства я не ощущал никогда. От вибрирующей глотки я стал кончать, причем так бурно, что чуть не потерял сознание, а Л. чуть не захлебнулась. Она подняла свои глаза, они благодарно горели:» Я так изголодалась, так давно этого не делала... спасибо тебе!» Я погладил ее по щекам, провел ладонью по волосам. Она прилегла на мое колено, доверчиво закрыла глаза. После всей этой блядской недели, я впервые почувствовал что-то похожее на нежность. Эта женщина вдруг чем-то стала мне очень дорога. Как будто я наконец, нашел то, что искал. Руки мои продолжали ласкать ее, а она как большая мягкая кошка прогибалась под ними и мурлыкала... Я не помню сколько времени прошло. Я плохо помню, что еще и в какой последовательности мы делали, в памяти остались только ощущения: ее запах, ее тепло, ее влага, мягкость ее кожи, цвет ее кожи, цвет волос, ее дыхание, стук ее сердца... Все прервал резкий звук, звонок в дверь... Она очнулась, устало повернулась ко мне, сказала извиняюще: «Это муж...» Это значит пора... Мы не торопились. Я неспеша оделся, она накинула халат. Вышли на кухню. Она поправила прическу, оглянулась в зеркало и пошла открывать. «А это ты!» — краем глаз я увидел, как она дежурно поцеловала вошедшего в щеку. — « А мы тут не слышим ничего, телевизор работает. Знакомься, это папа Алеши Канаева, Дмитрий Николаевич, а это мой муж — Анатолий Сергеевич» — «Очень приятно!» — «И мне о-очень приятно! Ну мне пора, я пожалуй пойду!» — «Я Вам тогда позвоню, если будут проблемы!» — «Да конечно!» Неделя, рабочая неделя, безумная рабочая неделя закончилась. Можно отдохнуть. Week End.
