дурацкие окна. Он не заметил, как заснул, а проснулся уже один, ранним холодным утром.
Сегодня Стрелки на месте не оказалось. А окна были тут как тут, куда им деться. Окна — штука вечная, пока дом стоит, они светятся. На этот раз они не были зашторены, и Пушкин мог всласть налюбоваться на какого-то мужика, который кормил ужином девчонку лет двенадцати. Пушкин облизнулся на еду и пошел обратно. Он не знал, где еще можно найти Стрелку. Идти в милицию он не хотел по понятным причинам.
Беспалый тем временем пробрался на Ваганьково. Однажды он встретил там Дочку, когда сидел в гостях у своих мертвецов. Она не заметила его, прошла тихонько мимо и присела поотдаль у маленькой плиты. Посидела, поплакала и ушла. Он пошел следом, у «905-го года» нагнал ее и предложил по глотку тройного. Она согласилась, глотнула, и остаток вечера они прошатались по городу, пока не нашли место для ночлега.
Беспалый запомнил, где присаживалась Дочка, и сейчас отправился прямо к могиле. На плите было что-то написано, но Беспалый забыл буквы. Он глупо просидел полчаса, разговаривая с незнакомым покойником, и отправился восвояси. Дочка не пришла. Беспалый решил не искушать судьбу в метро и отправился на Киевский пешком.
Вечерело. «Поезд на Львов отправляется со второго пути...» — услышал Беспалый. На языке нелюдей это означало: «Вечереет. Пора спать...» Он ускорил шаги и через пять минут увидел знакомую насыпь.
Толстый, Пушкин и Дочка сидели у костра, сложенного из обломков ящиков. Дочка всхлипывала, трогая свежий фингал под глазом, Пушкин меланхолично курил, а Толстый самодовольно усмехался. По всему было видно, что фингал — его работа.
— Вот, — всхлипнула Стрелка. — Моталась за окружную, хотела вас грибами угостить, а он...
Толстый привстал:
— Еще хочешь? Молчи, сука.
— Грибы то остались еще? — спросил Беспалый, косясь на костер.
— Остались, — буркнула Стрелка. — Садись, у нас и пиво есть.
— Ого! — сказал Беспалый, понимая, что без его тройного и пиво — не пиво. Сел, устроился поудобнее и уставился в костер.
Пьяная Стрелка вяло хлопотала над грибами. Толстый самодовольно щурился. А осень, увы, действительно была не за горами.
— Передо мной явилась ты... — сонно сказал Пушкин.
— Поезд на Черкассы отходит с четвертого пути, — сонно откликнулась дикторша.
© Mr. Kiss, Сто осколков одного чувства, 1998—1999гг
