гладкие ноги себе на плечи, пропустив свои руки под ними и, обняв ее круглую, как глобус, попку, начал осторожно насаживать ямку анального сфинктера на непропорционально большой набалдашник члена, сейчас мокрый и блестящий от Машиной слюны.
— А-а-а, — опять застонала Машенька, принимая в свои внутренности огромный мужской фаллос.
Она попыталась еще сильнее расслабить анальный мускул, напрягаясь, как в туалете. Раздался громкий непристойный звук от воздуха, изгоняемого из ее скользкого нутра, но никто не засмеялся. В тишине комнаты раздавалось только их хриплое, прерывистое от возбуждения дыхание.
Она опустилась на всю длину его грозного орудия, коснувшись бархатистой кожей ягодиц его полной мошонки, лежащей наподобие сморщенного и волосатого кошелька на его бедрах.
Вадим начал понемногу приподнимать и опускать ее, но она уже успела сжаться после их первого акта, и его член с большим трудом преодолевал сопротивление горячей тесноты ее анального канала.
С большими предосторожностями он снял девушку со своего напряженного пениса, смазал вазелином ее зияющий сфинктер, обильно покрыл им свой толстый, как древко знамени, фаллос и опять стал насаживать Машеньку на себя.
Сейчас им стало гораздо легче, и скоро его блестящий эрегированный член мощно сновал челноком в ее заднем проходе.
Склизкие громкие звуки сопровождали их анальное совокупление, смущая раскрасневшуюся Машу, но в то же время еще сильнее возбуждая ее партнера.
— Чвак — чвак — чвак, — раздавалось в комнате на фоне их учащенного дыхания.
Машенька слабо постанывала, ее маленькие, почти детские пальчики мелькали над воспаленным клитором, описывая мелкие круги вокруг него. Серия почти непрекращающихся оргазмов сотрясала ее тело, она уже ничего не соображала, безвольно мотая головой в разные стороны, щекоча распущенными волосами небритое лицо своего любовника.
— А-а-а-а, — захрипел Вадим.
Его толстый член, казалось, еще больше расширился и начал конвульсивными толчками выбрасывать вязкую беловатую жидкость в раздраженные глубины Машенькиного кишечника.
Он упал на спину, сотрясаясь в мощном оргазме, ни на минуту не выпуская из своих грубых ручищ нежное девичье тело.
Маша уткнулась потным лицом ему в шею, она тяжело дышала, ее нутро все бурлило от небывалых ощущений.
Понемногу они успокоились, дыхание выровнялось.
Его пенис обмяк, и Машин сфинктер почти рефлекторно вытолкнул его наружу...
Через час она ушла домой, унося с собой альбом голландца.
* * * — А как ты находишь ее взгляд? — спросила Маша.
Она лежала рядом с Ильей Денисовым, и они рассматривали репродукции в альбоме.
Несколько минут назад он влил ей в анальный проход невообразимое количество спермы, она боялась запачкать простыню, поэтому они оба лежали на животе, чувствуя приятное расслабление после бурного секса.
— Я бы сказал, что есть небольшой перебор с этой усмешкой, но в целом впечатление самое приятное.
— Мне кажется, что Моне все-таки лучше передает психологию отношений, — заявила Маша.
— А что Моне?! Только Вадим на нем помешан — ходит повсюду и только и делает, что талдычит: «Моне, Моне».
Он подозрительно уставился на ее лицо, но наткнулся на безмятежно синюю глубину ее взгляда и отвел глаза в сторону.
— Зачем ты так, Илюша, ты же знаешь, кроме тебя у меня никого нет!
В ответ он молча прижал к себе ее светлую голову, вдыхая дурманящий аромат ее распущенных, длинных волос...
