это — одно из проявлений изысканной сексуальности женского белья. С теми, кто не понимает, спорить не буду. Вернемся к нежным пяточкам моей прекрасной Тани. Каждая из них, розоватая у основания, где она соприкасается с краем модельной подошвы, способна довести до экстаза, демонстрируя себя с высоты пятнадцатисантиметрового каблука. Особенно то самое место, та щель между пяткой и подошвой. Как хочется мне оказаться там рядом с ее ногами, просунуть свой язык в эту щель. Прещимит? Ну и пусть! Так даже лучше! Только бы попробовать пот с ее ноги, который непременно там образовывается — жарко ведь на улице! У меня ноги в кроссовках вспотели — так это просто вонь и больше ничего, а ее пот — нектар, божественная влага, пил бы ее до скончания веков... Еще одна кожанная ленточка, соединяясь сзади с последней из описанных мною, охватывает коварной и нежной петлей ее лодыжки, сходясь спереди и немного сбоку на маленькой серебристой пряжке... У-ух! Вы это тоже почувствовали? Вот-вот, именно об этом я и говорю. Какое, должно быть, наслаждение испытывает Татьяна, ощущая на своих ножках такую божественную оправу, это совершенство линий... Что вы мне не говорите, а не может быть, чтобы женщинам это не нравилось! Ни один мужик на свете не стоит того, чтобы ради него целыми днями мучаться в тесных и в конечном итоге не очень удобных туфлях на каблуке. Но женщины как раз этим и занимаются. Кто и когда придумал шпильки, кто обрек женщину на ношение этих пуант на подпорках — не знаю, но с тех пор сотни миллионов женщин следуют этому неписанному закону. И, несомненно, терпят при этом боль. Да-да, оглянитесь вокруг в том же автобусе или метро. Видите, рядом с вами стоит женщина в туфлях на каблуках. Целый день на них промоталась. Вы думаете, как она себя чувствует? Попробуйте поносить ботинки на два-три размера меньше, чем ваш — поймете. Они должны любить это — иначе просто не смогли бы этого вынести. Эта боль должна быть для них сладостной — по крайней мере, для некоторых, наиболее женственных из женщин...
Она тем временем, не прекращая чтения, стала методично покачивать правой ногой, что была сверху. Зрелище завораживало. Я не мог, конечно, пялиться на нее все время — только бросал цепкие взгляды: очаровательное лицо (даже не посмотрит в мою сторону) — молодая грудь, волнительно вздымающаяся прикаждом вздохе — чарующие ножки. Как-то, мимоходом, я отметил, что за все то время что она сидит и читает, она еще ни разу не перевернула страницы. Медленно читает? Могу понять — сам не спринтер по чтению. На какое-то мгновение у меня зародилась мысль: а что, если она — чтец мыслей? Вот был бы номер, если бы она узнала все, что я сейчас о ней думаю. Нет, не может быть. Я не слишком много встречал в своей жизни чтецов. Как правило, это были какие-то невзрачные людишки среднего возраста, один раз — пацан лет двенадцати. Все они, вероятно, сталкивались с этим феноменом в первый раз, поэтому стоило мне лишь один раз оформить какую-нибудь яркую картинку в своем изображении (неприменный атрибут для трансляции мысли — иначе она не выйдет за пределы моей головы), как они тут же начинали дико пялиться на меня. Один даже спросил как-то: «что это ты делаешь, парень?» Отвалите, ответил тогда я. Сам не знаю. Я не физик и не психолог. И вообще, за собой бы лучше следили — а то читаете тут мысли у кого ни поподя. И зачем мне такой дар достался — тоже не знаю. Практической пользы от него — никакой. Одни неприятности. Постоянно фильтруй мыслительный базар... Но тут — нет. Татьяна реагирует, как любая бы на ее месте, если бы в метро напротив сидел парень с неброской внешностью, и раздевал бы ее глазами.
Мы проехали еще пару остановок. Народу в вагоне осталось — она да я. Другой бы на моем месте подсел бы к ней, стал бы заигрывать, чепуху всякую нести. Глядишь, и познакомились бы. Я — нет. Я отдаю
