продолжила уже даже не намыливать — ласкать ее, уделяя особое внимание соскам. Теперь мне уже было приятно, что я смогла завести женщину старше себя и, что самое главное — мою, пусть не непосредственную, но начальницу. Хотя, Мала за все это время не произнесла ни слова, я заметила, как она слегка подрагивает от удовольствия. Тогда я сосредоточилась только на сосках, и скоро они стали размером с мой большой палец. Затем я встала перед ней на колени и принялась намыливать пупок и живот. Полотенце на Мале было обернуто только вокруг живота, и ее большая пися была отчетливо видна мне. Она тоже была обильно смазана маслом, а лобок представлял собой джунгли в миниатюре. Через некоторое время Мала поблагодарила меня, сказав, что с остальным сама справится, и я вернулась в спальню.
Примерно через полчаса она, раскрасневшаяся, напевающая какую-то песенку появилась вышла из ванной, взя-ла фен и стала перед зеркалом сушить волосы. Мала попросила меня поторопиться с водными процедурами, чтобы мы успели до ужина пройти по магазинам. Я достала свое полотенце и пошла в ванную. Раздевшись, включила воду и вдруг заметила, что на стойке душа висят ее трусы и черный лифчик. Это было довольно вы-соко и мне пришлось даже подпрыгнуть, чтобы достать их. Однако Мала была выше меня и легко могла пове-сить туда свое белье, должно быть, она спешила, поскольку в ванной было несколько крючков для одежды, но она не обратила на них внимание. Взяв трусики, я стала внимательно разглядывать их. Они были шелковые, красного цвета. Примерила и удивилась, что трусы меньшего размера, чем мне показалось вначале. И тут же поняла, что очень хочу увидеть, как она их надевает. Стоит мне подумать, как женщина надевает трусики: сна-чала просовывает одну ножку, потом другую, и натягивает их, да еще стоя перед зеркалом, то сразу же заво-жусь с полуоборота. Я обычно так и делаю это — перед зеркалом, фантазируя, что в это время на меня смотрит другая женщина, которая тоже надевает трусики. И я как бы тоже смотрю на нее.
Я разгладила ее трусы в поисках влажных пятен. Трусики выглядят очень неприглядно в тех местах, где писька соприкасается с тканью. Но Мала, очевидно, надела их совсем недавно, так как никаких пятен на них не было. Я понюхала их — пахло очень приятно. Честно говоря, меня этот запах еще сильнее возбудил. Наверно, она пользовалась каким-нибудь дезодорантом, а, может быть, это был ее естественный аромат. Затем взяла лифчик моей соседки, обе моих груди вполне могли уместиться в одной чашечке. Я уже где-то минут десять сижу в ванной и даже не включила душ. Вдруг она подумает, что со мной что-то случилось. Поэтому я открыла воду, но встала под струю, а еще несколько минут изучала белье Малы. Вдруг раздался стук в дверь, моя соседка что-то говорила снаружи, но из-за шума воды я ее не расслышала. Слегка приоткрыв дверь, я спряталась за нее, так, чтобы Мала не видела меня и спросила, что ей нужно. Мала, извинившись за беспокойство, сказала, что забыла в ванной трусики и попросила их передать. И тут прокляла себя за ту глупую ошибку, которую допус-тила — через приоткрытую дверь она прекрасно видела и стойку душа, и то, что трусов на ней не было. Надо быть полным идиотом, чтобы этого не заметить, мои мозги заработали со страшной силой, придумывая хоть какое-нибудь объяснение. Но Мала распахнула дверь и вошла в ванную.
— О, Алиша, ты взяла мои трусики и, наверно, нюхала их. Ну не волнуйся. Ничего страшного в этом нет. Те-бе ведь понравилось это, правда?
Никогда еще в жизни мне не было так стыдно, я не могла найти никакого оправдания подобному проступку. Но ее, похоже, это вовсе не смущало. Она обняла меня и стала целовать: лоб, мочки ушей, глаза, нос и, наконец, губы. Потом Мала толкнула меня под душ и выключила воду. Затем она принялась намыливать мое тело, я почувствовала себя ребенком, которого моет мама или няня.
