Александр улыбнулся. Личико Маши было такое забавное, что захотелось прижать её к себе и зарыться лицом в пушистые косы. Но сейчас все его чувства сосредоточились только там, внизу, под её неумелыми, но такими ласковыми ручками.
И вдруг тёплые пухленькие губки опустились на стержень, запорхали вверх-вниз по всей его длине, язычок заскользил по вздувшимся венам, ласково погладил кисеты. А потом она всосала головку.
— Машенька, возьми его поглубже, — почти простонал Александр.
И опять она исполнила его желание. Стала насаживаться ротиком на уже нетерпящую плоть.
Ощутив, что очень скоро настанет предел, Александр схватил Марию, страстно поцеловал в яркие припухшие губки, ворвался языком в ротик. Завёл руку между её ножками. Там всё было мокрым, пунцовая раковина плавилась от жара. Окунув пальцы в нектар, он провёл ими по её губам и вновь поцеловал любимую. Она извивалась в его объятьях и стонала, вращая попочкой.
Наклонив Марию вперёд, обнимая тонкую талию, Дунаев мягко вошёл в неё сзади. Сразу задвигался в очень быстром темпе. И уже вскоре излился очередным горячим потом. Исступлённая Мария лежала в его объятьях.
До рассвета оставалось совсем немного. Но они ещё успели заснуть. Дунаев привычно проснулся вовремя. Несколько минут любовался личиком спящей Маши. Такое спокойное, по-детски нежное и беспечное. И так не хотелось её будить. Однако он нежно коснулся губами розовой щёчки.
— Машенька, — прошептал на ушко, — девочка, нам пора.
— Уже? — ясный взгляд упал на его лицо, излил тепло в его глаза.
— Нам надо спешить, — улыбнулся он и добавил: — Жаль, что тебе негде помыться...
— Я не хочу, — покраснела она. — Я унесу с собой твой запах.
Они быстро оделись, Мария заплела косу.
— Держи, — Александр протянул ей яблоко.
— Давай разделим, — Мария, улыбаясь, смотрела на него.
— Я не хочу, — тоже улыбнулся он, — не люблю яблоки...
До места, где они должны были расстаться дошли за несколько минут. Дунаев прижал к себе Марию.
— Машка моя... — прошептал, целуя волосы, — обещай, что дождёшься меня! Слышишь?
— Конечно! — тёмные глаза выпустили прятавшиеся где-то слёзы. — Только ты поскорее! Ага?
— Непременно! — он улыбнулся, погладил её щеку. — Не плачь, маленькая! И вот ещё что... Не ходи, как сумасшедшая по болоту, — пошутил он с серьёзным лицом. — Береги себя... И запомни мой адрес в Ленинграде.
Он назвал ей свой довоенный адрес.
Потом стал торопливо осыпать поцелуями личико, осушил её слёзы и приник к полураскрытым губкам. Она повисла у него на шее. Он почти силой оторвался от сладких губ.
— Иди, иди первая, — чуть оттолкнул её.
— Нет, лучше ты, — умоляя глазами, ответила она.
— Это приказ, Мария. Ступай!
Когда маленькая фигурка Марии скрылась в лесу, Дунаев пошёл в Зыковку.
На перроне было шумно. Высокий юноша с рыжеволосой подругой оглядывались по сторонам.
— Смотри, наш попутчик... Ничего себе! — удивилась девушка.
Мимо них прошёл тот самый высокий седовласый старик. Но теперь он был в военной форме. Три больших звезды генерала-полковника сияли на погонах, а на груди скромно поблёскивала звезда Героя СССР. Под руку он держал красивую стройную дама. Её тёмные волосы, слегка тронутые сединой, были уложены в высокую причёску. Женщина что-то говорила генералу, тот улыбался, согласно кивал головой и время от времени повторял:
— Хорошо, Маша, хорошо... Не волнуйся... всё сделаем... Мы успеем.
