На следующее утро Борис, получив порцию минета, опрокинул стольник водочки, запил это дело свежеприготовленным кофе и поинтересовался:
— Я вчера не бузил?
— А ты что, не помнишь?
— Нет.
— Ничего?
— Помню, как ты сосала...
— Когда?
— Ну... сначала в машине, потом дома... когда Олег снимал нас на камеру... А потом всё — аут.
— А как же водка и Большая Советская Энциклопедия?
— Ты о чем это?
— Да так. Ни о чем. Забудь. Ты обещал сводить меня на набережную.
— Раз обещал, значит, сделаем. Вчера точно всё нормально было?
— Не переживай, — успокоила его Ирина, — я осталась довольна.
— То есть? — не понял тот.
— То есть вы, ты и твой друг Олег, имели скрипачку в два смычка... и не только...
— Какую скрипачку?
И тут Борис Игнатьевич прозрел. Он вспомнил всё. И то, как унизил Ирину, заставив забраться её под стол, и то, как, выпивая со своим собутыльником, язвительно отзывался о её якобы сомнительных способностях на ниве минета, а она в это время сосала, и то, как назвал её скрипачкой. Даже про оркестровую яму вспомнил.
Вспомнил он о том, как драли они её с Олегом и в хвост, и в гриву — сначала по очереди, после хором. И о том, как посреди ночи к ним пришел сосед с собакой, и Борису захотелось экзотики. Как огромная псина покрывала Ирину, а они смотрели и ржали, словно табун веселых лошадей. Как кто-то из соседей вызвал наряд милиции, и Борис предлагал пэпээсникам свою юную гостью. По рублю. Потому что у всякого уважающего себя мента, по его мнению, должен быть в кармане рубль. Как было всем весело и хорошо.
Всем, корме Ирины. Она плакала, она умоляла пощадить её, но...
— Вспомнил? — зло спросила Ира.
Борис виновато кивнул.
— И знаешь что? — продолжила она, — Я рада, что так случилось. Потому что ты, старый пердун, открыл мне глаза на суть вещей вообще, и на тебя в частности. Так вот, я хочу, чтобы ты знал, как ёбарь — ты никто. То ли дело — дог твоего соседа. Вот кто настоящий, умный, нежный, лохматый и всё понимающий любовник, да и член у него — не чета твоему сморчку. Так что извини, но я ухожу к нему. Мы будем вместе облизывать его щенков. А если ты будешь хорошо себя вести, я, пожалуй, позволю отсосать тебе у пьяной обезьяны...
— Ну, слава яйцам! Я уже начал пугаться, — облегченно выдохнул Борис Игнатьевич и всунул свою голову Ирине внутрь живота.
— Да! Да! Да! — стонала Ирина, — только, пожалуйста, открой глаза.
— Что ты несёшь, дура? Какие глаза?
— Ну, умоляю тебя, открой глаза... открой глаза... открой глаза... открой глаза... открой глаза... открой глаза... открой глаза... открой глаза... открой глаза... открой глаза... открой глаза...
Борис открыл глаза и увидел перед собой испуганное лицо Ирины.
— Что случилось? — спросил он.
— Ты кричал. Мне стало страшно. Я пыталась разбудить тебя, но ты не просыпался. Я испугалась. Очень.
борис сел. Оглядевшись, потряс головой и сказал:
— Да уж. Приятным этот сон не назовешь.
— Что тебе снилось?
— Крейсер «Аврора».
— Дурак, — Ирина улыбнулась.
— Как я вчера себя вёл?
— Нормально. Правда, ты чуть не поделился мной с Олегом...
Борис Игнатьевич напрягся.
— Расслабься. Если честно, меня эта ситуация даже позабавила. Хотела бы я посмотреть на то, как два синих в хлам мужчинки пытаются овладеть КМС по кикбоксингу. Кстати, кто-то вчера грозился гулять меня по набережной и прилюдно трогать за попку. Не помнишь, случайно, кто бы это мог быть?
— Случайно не помню, — сказал Борис, — но догадываюсь.
Они гуляли по набережной, и Борис гладил Ирину по её упругой заднице. Прохожие оглядывались, девушка улыбалась. И пьяный фотограф бесплатно фотографировал девушку и калеку в инвалидном кресле у памятника даме с собачкой. Ирину подле дамы, а Бориса Игнатьевича возле собачки. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) Им было хорошо вдвоем. Борис Игнатьевич радовался, как ребенок, и болтал без умолку, без остановки. Ирина
